Но Лена всё равно таскала книгу за собой повсюду. С первой любовью расставаться не хотелось. Особенно если во власти было не расставаться. Лена долго не могла определиться, кто же из четвёрки героев нравился ей больше всех. Никакой рациональный подход не помогал. Разве можно магию симпатии разложить на составные части и собрать потом обратно не повредив?

Впрочем, как только она появилась на страницах, Лена определилась совершенно. Конечно, Миледи. И все остальные, глупые, мечущиеся мужчины, стали просто фоном для этой женщины. После этой книги Лена впервые стала придумывать собственные версии финала истории. Придумывала дополнительных героев, которые поняли самую дивную женщину на свете и, конечно, спасли! Все остальные тоже раскаивались и осознавали масштаб катастрофы, которую удалось избежать.

Дальше Миледи жила долго и счастливо, в любви. Периодически к ней на поклон приходили другие герои, просили совета или содействия. Никого из причастных к её гибели, Лена так и не смогла полюбить при многократных перечитываниях.

В школе Лена познакомилась с котом Бегемотом. Вот чего не хватало предыдущим героям! Лёгкости. Игры. Нельзя воспринимать ничего всерьёз. Польза бывает одна. Она неизбежно должна быть в интересах кота. Иначе зачем вообще всё это было нужно. Сам роман в школе Лену не впечатлил. Какие-то интеллигентские страдания, какие-то рукописи, какие-то литературные экзерсисы. Нудная часть про Иешуа и Понтия Пилата. Если бы не шайка Воланда.

Да что там! Если бы не кот. Какой смысл был бы в чтении?

Они читали какой-то отрывок прямо в классе. Солнце светило в открытые окна, потому что был май и совсем скоро – каникулы. С улицы слышно было, как кричат птицы и дети в соседнем дворе. У них уроки уже кончились или ещё не начинались, им не нужно было думать о том, куда податься после школы. Впереди лето и никаких забот. К птицам это тоже относилось.

Ну уроках литературы хотелось отдыхать, а не анализировать и препарировать. И учительница, словно вняв этому безмолвному призыву, предложила чтение по ролям. До сочинения ещё целых две недели. Можно сидеть, подставив щеку солнцу из окна, и слушать, как мальчишки грубыми басами читают, заглатывая буквы и слоги, как их то и дело прерывает учительница, поправляя и интонируя. Пожалуй, кот в Лениной голове так и звучит забавными интонациями учительницы литературы, которая старалась максимально оживить персонаж.

Кот открыл совершенно неожиданные перспективы. Если у Элли были волшебные артефакты и путешествия свои она совершала в мире, где полно магии, то у Миледи был совершенно реальный мир. Без всякого намёка на чудесное вмешательство. А судьба то и дело играла против самой замечательной женщины, хоть иногда подыгрывала в мелочах. Кот Бегемот сам был судьбой. А всем, что не вписывалось в эту концепцию, можно было пренебречь.

У кота стоило бы поучиться жить. Починять примус, шалить, палить из револьвера, острить и подавать даме спирт. Делать всё, как хочется, выдавая это за единственный возможный вариант существования материи вообще.

Лена обхватывает чашку руками, ощущая её тепло. За окном нет никакого майского солнца, только серое небо. Заасфальтированный двор не напоминает ту самую расхлябанную дорогу к библиотеке, на полке стоит совершенно новый том Дюма с историей про Миледи, рядом фотография с Бегемотом в рамке. Бегемотом, который живёт, как ему и положено, при музее «странной квартиры». Этот кот чёрный, в меру пушистый, огромный, как и положено, пыльный и позволяющий себя тискать всем любителям романа Булгакова. Лена часто смотрит на эту фотографию и ждёт, что Кот скажет ей что-то человеческим голосом.