Иначе отнеслись к вопросу обеспечения собственным сырьем для производства тканей, например, во Франции. Континентальная блокада со стороны Великобритании, лишившая возможности подвозить в страну хлопок из Египта, побудила Наполеона наладить в кратчайшие сроки производство «российского» льна и тканей из него в северных районах Франции и Бельгии. Решив эту задачу, он не только снял «сиюминутную» проблему с одеждой для солдат и населения, но и предопределил долговременный успех и процветание сельского хозяйства в названных районах. Даже сегодня они остаются значимыми поставщиками на мировой рынок льноволокна – одной из самых доходных культур сельскохозяйственного производства.
С переходом Советской России и СССР к «новой экономической политике» в 1921 году государство полностью монополизировало внешнеэкономическую деятельность. Причем это решение не было вызвано идеологическими соображениями. Напротив, оно было инициировано В. И. Лениным по причинам сугубо прагматическим. Он считал, что невозможность наладить в то время должный контроль за экспортно-импортными операциями неизбежно приведет к разграблению страны. Однако эти соображения показались большинству его коллег в связи с переходом к НЭПу ошибочными. Они полагали, что переход к монополии на внешнюю торговлю неизбежно бюрократизирует внешнеторговые операции и ограничит раскрытие частной инициативы в экономике, перешедшей по инициативе правящей партии к использованию в стране товарно-денежных отношений. Вопрос, по мнению В. И. Ленина, был настолько серьезным, что, не очень доверяя мудрости большинства руководителей страны (Бухарин, Дзержинский, Сталин и др.), он пригрозил, в случае непринятия его инициативы, выходом из правительства. В конечном счете с ним согласились, а время подтвердило его правоту.
И только много позднее государственная монополия на внешнюю торговлю была превращена в СССР в необходимое условие строительства социализма. Со временем она стала принципом, своего рода «индульгенцией» на принятие решений, заведомо относимых к абсолютно верным и не требующим последующего соотнесения с практическими результатами. Так, в начале 70-х годов XX века в Советском Союзе такое право на принятие «бесспорных» решений (без надлежащей проработки их долгосрочных последствий) вылилось в государственную политику ускоренного роста экспорта углеводородов и массовой закупки за рубежом товаров непроизводственного и даже производственного назначения. Подразумевалось при этом, что растущие доходы бюджета за счет сырьевого экспорта позволят решить неотложные задачи социально-экономического характера. Однако выбранная стратегия и неуклонное следование ей в считанные годы превратилась в тормоз суверенного развития страны и в немалой степени способствовала ее разрушению. Причем «разбор полетов» так и не состоялся. В результате к аналогичному варианту «подъема экономики» вернулись уже в 2000-е годы – с такими же удручающими для народного хозяйства результатами (см. Раздел 3.1).
К началу 90-х вопрос об отмене монополии государства на внешнеэкономическую деятельность стал рассматриваться исключительно в политико-идеологической плоскости – в качестве одной из безусловных предпосылок «перехода страны к рынку». О необходимости организации должного контроля за внешнеторговыми операциями никто даже не вспомнил. Соответствующий Указ был подготовлен с невероятной скоростью и опубликован уже в сентябре 1991 года. Столь же быстрыми и разрушительными были последствия его принятия. В стране тут же началось масштабное сокращение внутреннего производства, резко упали налоговые поступления, начался рост безработицы с обнищанием населения, особенно в малых и средних городах России. К сожалению, сбылся и прогноз В. И. Ленина о неизбежном разграблении страны в условиях начавшегося ослабления государства.