Становление идентичности Э. Эриксон описывает как развивающуюся конфигурацию, которая постепенно складывается в детстве путем последовательных «я-синтезов» и перекристаллизации. В эту конфигурацию интегрируются конституционная предрасположенность индивида, особенности либидных потребностей, важные идентификации, способности, защитные механизмы, успешные сублимации и осуществляемые роли.50Данный момент показывает механизм формирования идентификации. В этой связи можно говорить о том, что в идентичности людей с инвалидностью отражаются особенности здоровья, степень социальной интеграции, уклад жизнедеятельности, специфические потребности и т. п.

Э. Эриксон выделил восемь возрастов человека, каждый из которых характеризуется некоторой альтернативой, встающей перед человеком в этот период, а также определенным символом возраста:511. Младенчество (1-й год жизни): доверие – недоверие («надежда»). 2. Раннее детство (2-й год): автономия, самостоятельность – стыд, сомнения («воля»). 3. Игровой возраст (3¬5 лет): инициативность – чувство вины («целенаправленность»), 4. Школьный (6-10 лет): созидание – чувство неполноценности («компетентность»). 5. Подростковый и юность (11-21 год): идентичность – смятение, спутанная идентичность («верность»), 6. Молодость (22-35 лет): интимность, близость – изоляция, одиночество («любовь»), 7. Средний возраст (36-65 лет): генеративность, творчество – стагнация, сосредоточенность на себе («забота»), 8. Зрелость (после 65 лет): интегративность, цельность – безвыходность, разочарование («мудрость»).52

В этой периодизации особенно важны переходы от одной стадии к другой, когда проявляется «кризис идентичности». Две такие узловые точки Э. Эриксона приходятся на ювенальный период. Первый кризис происходит на подростковой стадии, когда наблюдаются два механизма формирования идентичности: а) проецирование вовне смутных представлений о своей идеальности («сотворить себе кумира»); б) негативизм по отношению к «чужому», подчеркивание «своего» (боязнь обезличенности, усиление своей «непохожести»). Когда молодой человек не готов осуществить выбор идентичности, у него наступает «психосоциальный мораторий» – продление переходного периода. Здесь и возможен кризис идентичности, проявляющийся в утрате чувства дома, психологического благополучия и т.п. «Отрочество можно считать полностью завершившимся только тогда, – указывает Э. Эриксон, – когда индивид подчинит свои детские идентификации новому виду идентификации, достигнутому в ходе социализации и соперничества со сверстниками. Эти новые идентификации уже не отличаются «игривостью» детства и экспериментами юности: они с поразительной настойчивостью принуждают молодого человека к выбору и волевому решению, с возрастающей непосредственностью ведут к жизненным свершениям».53

Радикальный перелом наступает при переходе к стадии «молодость»: возникает желание «смешивать свои идентичности с другими» при возможном сохранении дистанции. Этот период совпадает с важными событиями в жизни молодого человека: с поиском друга, спутника жизни или старшего, авторитетного товарища.

Следует также отметить признаки достижения идентичности. Э. Эриксон указывает в этой связи, что «оптимальное чувство идентичности переживается просто как чувство психосоциального благополучия. Его наиболее очевидным спутником является ощущение «себя в своей тарелке» и внутренняя уверенность в признании со стороны авторитетов».54

Основываясь на приведенной периодизации взросления Э. Эриксона, можно представить «Я-концепцию» представителей ювенальной инвалидности, обуславливающей становление идентичности, следующим образом: