Трудно однозначно сказать, чего в этом сознании больше – рационального или интуитивного. В сущности это есть сознание поисковое, мятущееся и неудовлетворенное. Наконец, в дискретных проявлениях нашего сознания заключена важная адаптивная функция: примирение антагонистических крайностей российской натуры и истории, сохранение последних от полного взаимоуничтожения. Дискретность есть своеобразная защитно-компенсаторная реакция общества на многовековое господство в России порочной, но, по‑видимому, традиционной в наших исторических условиях стратегии социальной адаптации, в основе которой лежала ничем и никем неограниченная государственная практика насильственной реконструкции социальных институтов, сознания и национальной натуры.

Реальность такова, что в России впервые появилась практическая возможность преодоления дискретности сознания, которая является одним из самых устойчивых барьеров адаптации. До тех пор, пока в России не сложилось развитое гражданское общество, регулирование адаптационного процесса обязано взять на себя государство. В противном случае стихийный характер приспособления к новой реальности способен толкнуть людей на использование таких антиобщественных частных адаптивных стратегий, которые приведут (и приводят) к массовой криминализации социальных отношений и маргинализации до недавнего времени благополучных слоёв населения (школьная и рабочая молодёжь, студенчество, крестьянство, служащие).

Оценивая перспективы российского общества в настоящий период, И. К. Пантин замечает: «Модернизация такой страны, как Россия, преодолевающей наследие автократии и тоталитаризма, решает колоссальной сложности задачу, выходящую за рамки одной лишь политической сферы и реализующуюся в самоизменении общества, принятии массами иного типа социокультурного развития».[79] Менее всего способствуют реформированию общества «основы тоталитарного менталитета – это господство общинно-государственного сознания при подавлении сознания индивидуально-личностного».[80]

Современное общество нуждается в демократическом типе личности, поэтому особую остроту приобретает вопрос о том, возможно ли изменение идентичности тоталитарного типа личности или же речь можно вести лишь о её адаптации к демократическому обществу. От решения этого вопроса зависят, с одной стороны, выбор путей реформирования общества, с другой – выработка гуманистических стратегий социальной реадаптации личности.

Адаптация российского общества, по мнению Л. А. Гордона, «… заключается, не столько в принятии отдельных реформ, сколько в социальном и психологическом освоении меняющегося типа целостной системы общественных отношений (адаптация к новому строю), а также в социальной и психологической способности пережить чрезвычайную ситуацию перехода от одних общественных порядков к другим (адаптация к переходному периоду)».[81] Таким образом, становится ясно, что адаптивные процессы затрагивают мировоззренческие основы, смена которых сама по себе требует длительного периода, сопряжённого с кардинальной ломкой, реконструкцией и синхронных, и диахронных структур.

О свершившемся факте «адаптации», можно говорить лишь тогда, когда в процессе жизнедеятельности человек легко отыскивает либо вырабатывает такие адаптивные стратегии, которые позволяют, не вступая в конфликт с законами, нормами и традициями данного общества, эффективно взаимодействовать с различными социальными общностями и институтами, сохраняя при этом психологическую стабильность и состояние эмоциональной удовлетворённости.

Решающее значение для оценки процессов адаптации имеет то, что социальная адаптация, как уже отмечалось ранее, не бывает абсолютной, но лишь относительной, поскольку интенсивность и сложность непрерывного адаптивного процесса зависят от глубины перемен. Каждое значимое для личности изменение социальной среды вызывает потребность в адекватной адаптации. Здесь налицо прямая зависимость: чем существеннее изменение среды, тем сложнее, разнообразнее, глубже должен быть релевантный адаптационный процесс. Возможна ситуация их действительного несоответствия мировоззренческой системы координат с комплексом адаптивных стратегий, когда в силу каких‑либо обстоятельств индивид вынужден адаптироваться к внешним условиям, социальным группами и институтам, используя такие приёмы и стратегии, которые противоречат его мировоззрению.