– Что это жужжит? Ты не слышишь? Похоже, муха в класс залетела, да?

Селия плачет от злости и пытается пнуть Мэри, но та юрко уворачивается. И Мэри, и Хелен наблюдают за Селией, удивленно вытаращив глаза.

– Что-то Мэри давно не заходила, – замечает спустя несколько недель мать Селии, – вы с ней что, поссорились?

Селия пожимает плечами. В глазах щиплет от подступивших слез.

– Ненавижу ее.

– Некрасиво так говорить, – упрекает ее мать.

Тут подходит отец:

– Ну-ка, Сел, перед тобой лодка, и в ней полно народа, но на борту ни единого человека. Как такое возможно?

Селия выскакивает из гостиной и бежит к себе наверх.

Кэти тоже живет одиночкой, но, в отличие от Селии, обходится без отчаянных попыток это изменить. В школе Кэти ведет себя застенчиво и сторонится других детей, проводя перемены в библиотеке, а порой даже в туалете. Иногда на большой перемене Селия идет искать Кэти, однако та ее прогоняет или просто не обращает на сестру внимания. Селия слышала, что часто сестры – лучшие подруги. А вот они с Кэти, кажется, нет, хотя наверняка она не знает. Дома она зовет Кэти поиграть вместе, но Кэти предпочитает играть одна и часто с головой погружается в собственный мир. Она обожает их кота Ревеня, постоянно гладит его и разговаривает с ним. Несмотря на странности, Кэти кроткая, и это пробуждает в окружающих нежность к ней.

– Она у нас в облаках витает, – с гордостью говорит отец, – и дружит с феями.

До Селии уже тогда доходит, что привлекательным больше сходит с рук, чем невзрачным.

Так как Кэти симпатичная, пускай Селия будет умной – так выйдет справедливо. И все же жизнь – Селия быстро это усваивает – от справедливости далека. До средней школы Селия считает себя интеллектуалкой. Она годами коллекционирует выражения на латыни и старается ввернуть их в разговор.

– Против брокколи per se я ничего не имею, – заявляет она за ужином, – просто брокколи очень мягкая. Но для брокколи мягкость не sine qua non.

– Господи, ну и дура, – качает головой Кэти.

Хотя после одиннадцати лет и Селию, и Кэти принимают в местную гимназию для девочек, они там ничем не выделяются. До отличниц им далеко, а по некоторым предметам – и таких не один – они плетутся в самом хвосте. Несмотря на то что средне учатся обе, поступление в университет мать обсуждает только с Селией.

– Тебе бы высшее образование получить, – говорит она, – сейчас многие девочки в университет поступают. Сможешь потом учительницей устроиться в какую-нибудь славную школу для девочек.

Селия, которой уже тринадцать, сомневается. Судя по ее опыту, школа для девочек – место не сказать чтобы славное.

– А Кэти будет в университет поступать? – спрашивает она.

В школе Кэти учится без особого рвения, и оценки у нее средненькие.

– Возможно, – уклончиво отвечает мать, – посмотрим.

Селия догадывается, что для Кэти совершенно неважно, будет она учиться в университете или нет. Кэти все равно выйдет замуж.

Сестра уже встречалась с мальчиками – правда, всякий раз недолго. Каждого своего кавалера Кэти обвиняет в неверности, словно каждый из этих сопляков – настоящий донжуан, перед которым девки в штабеля укладываются. Тем не менее после отставки третьего по счету ухажера, спокойного и обходительного Робби, Селию осеняет: а что, если проблема в Кэти?

– Им доверять нельзя, – утверждает Кэти, – никому из них.

Селия, как обычно, кивает, но теперь она смотрит на Кэти другими глазами. К шестнадцати годам Кэти, прежде такая послушная, сделалась склочной и вредной. Если в детстве она обладала кротостью и смирением, благодаря которым ее появления в комнате никто не замечал, то сейчас Кэти заявляет о своем присутствии, громко хлопая дверью. Когда родители просят ее помыть посуду или убрать вещи, Кэти заявляет, что они ее обижают.