Ватсон, разумеется, сидит рядом у камина и, взяв газету, кривит рот: «Холмс, это заурядная история! Леди пошла гулять к пруду и взяла с собой ножичек, чтобы на берегу очистить от кожуры яблоко, но споткнулась, напоролась на нож и скатилась в воду…»

«Э-э, не скажите! – возразит тут недогадливому другу Холмс, подмигнув с книжной страницы догадливому читателю. – Если бы леди упала на нож, то он бы торчал у неё в груди, а он всажен ей между лопаток по перламутровую рукоятку! И верёвки не было бы на связанных впереди руках…». И т. д.

Тут уж хочешь или не хочешь, а будешь дальше читать про леди из пруда и глупого констебля Джона, чуть не выкинувшего нож обратно в воду. Потому что в истории тайна и жуть. Интрига, наконец! И вот ты уже бросаешь печь пончики с денатуратом и по уши погружаешься в сюжет…

Вообще-то в жизни запутывают людей в основном подлецы («интрига» и происходит от латинского intrico – «запутываю»). Словари толкуют интригу ужас как нехорошо: «скрытные действия, обычно неблаговидные, для достижения чего-н., происки». «Интрижка», «интриган», «интриговать» – фу, какие гнусные слова находим мы у составителей словарей!

Однако сюжетная интрига – это манна небесная для авторов. И если уж ты подаёшься в сочинители, то, как гласит присказка: «Хошь – не хошь, а примеришь эту брошь!» И, глядишь, нацепишь на лацкан. Ради внимания читателя можно интриговать. «Париж стоит обедни», – сказал Генрих Наваррский, принимая католицизм в 1593 году.

Понятно, что для сюжетов судебно-полицейских само небо велело делать кальку с «Холмса и леди в пруду», к примеру, огорошив читателя такой фразой: «Труп Звягинцева был найден за пассажирским павильоном на трассе, ведущей к виноградникам Грааля…» – или: «Это уголовное дело в суде Забубенской волости представляет для нас большой интерес – на скамье подсудимых сидела не рядовая банда, а нечто, чего мы ещё не видели…»

Однако вся соль в том, что по лекалу «Начни с интриги и сначала напусти туману» делаются многие тексты. Без трупа в пруду. Обычные. Но иначе выстроенные.

Вот обычно-стандартное начало сообщения в СМИ:

«Двое суток спасатели, полицейские и подключённые к поиску военнослужащие искали 12-летнего Вовку Колокольчикова, сбежавшего из лагеря „Салют“ исследовать пещеру разбойника Васьки-Шурыги…»

А вот так делается текст, чтобы заинтриговать:

«Исчезновение 12-летнего Вовки Колокольчикова в лагере "Салют" заметили лишь на вторые сутки после ужина. Выяснилось, что на завтраке его тоже не было, а вчера мальчик собирал в полиэтиленовый пакет недоеденные куски хлеба… Но настоящим шоком стал осмотр тумбочки Вовки: из неё исчезли не только зубная щётка и паста, но и моток толстой верёвки, а также электрический фонарь с запасом батареек и десяток засаленных свечей. Выяснилось, что Колокольчиков приставал к взрослым с расспросами о близлежащей пещере, где в старину прятался вор и разбойник Васька-Шурыга, и даже рисовал какие-то карты…

– Не сбежал ли он исследовать пещеру?! – ахнул директор лагеря после допроса Вовкиных дружков».

Собственно технология таких текстов проста: начать с какой-то приманки или интриги, чтобы завлечь читателя. А интригующий момент, милый мой автор, ищи в не прояснённыхобстоятельствах – которые для тебя ясны с самого начала, как убийца для детективного писателя, но читателю преподносятся в конце текста. Или – в биографиях героев, интригующих деталях. Кто ищет, тот найдёт. Вот, к примеру, с чего начат шутейный текст (юмор которого, надеюсь, вы поймёте