: Он есть умилостивление за грехи наши, и не только наши, но и за грехи всего мира» (1 Ин 2, 1)? Все грехи мира вобрала в себя искупительная жертва Христа, в том числе и грехи Церкви, грехи христиан – пастырей в той же степени, что и паствы. При всех наших грехах, способствовавших историческому разделению, единство христиан по-прежнему возможно – при условии, что мы смиренно осознаем наши грехи против единства и с убеждением, что необходимо обратиться. Станут искупленными и преодоленными не только личные грехи, но и грехи общественные, так сказать, «греховные структуры», содействовавшие разделению и способные усугублять его и поныне.

35. И снова II Ватиканский Собор приходит на помощь. Можно сказать, что весь Декрет об экуменизме проникнут духом обращения^>59. Экуменический диалог обретает в нем свой особый характер, становясь «диалогом обращения», а по точному определению Папы Павла VI – подлинным «диалогом спасения»^>60. Диалог не может развиваться исключительно на горизонтальном уровне, ограничиваясь встречами, обменом мнениями и даже причастностью дарам каждой из общин. Прежде всего он должен иметь вертикальную устремленность, обращенность к Тому, Кто, будучи Искупителем мира и Вершителем Истории, Сам – наше примирение. Вертикальное измерение диалога заключается в совместном и взаимном признании в нас грешников. Именно это открывает в братьях, состоящих в общинах, не знающих полноты общения друг с другом, то внутреннее пространство, в котором Христос, источник церковного единства, может плодотворно творить силой Своего Духа Утешителя.

36. Диалог – это еще и естественная возможность для сопоставления различных точек зрения и анализа тех разногласий, которые препятствуют полноте общения христиан. Декрет об экуменизме на первый план выдвигает нравственные условия, которые надлежит соблюдать, ведя вероучительные дискуссии: «В экуменическом диалоге католические богословы, придерживаясь вероучения Церкви, вместе с отделенными от нас братьями проводя исследования о Божественных таинствах, должны действовать с любовью к истине, дружелюбно и со смирением»^>61.

Любовь к истине – самое глубокое измерение подлинного стремления к полному общению между христианами. Без такой любви нельзя преодолеть объективные трудности богословского, культурного, психологического и социального характера, которые возникают при обсуждении существующих разногласий. Это сокровенное, сугубо личное измерение неотрывно от духа милосердия и смирения: милосердия к собеседнику, смирения по отношению к истине, которая, открывшись, потребует пересмотра прежних утверждений и позиций.

Что касается изучения разногласий, Собор настаивает на ясном изложении всего вероучения. В то же время он предостерегает от того, чтобы способ и метод изложения католического вероисповедания не помешали диалогу с братьями^>62.

Это подразумевает также, что в исповедании своей веры следует излагать собственное вероучение ясно и правильно, честным и понятным образом, но в то же время учитывать конкретный исторический опыт и способ мышления других христиан.

Естественно, полнота общения предполагает полноту всей истины, которой Святой Дух наставляет учеников Христа. А потому следует отказаться от любых форм редукционизма или приблизительного «согласия». Сложные вопросы должны разрешаться основательно, в противном случае они с неизбежностью возникнут вновь – в том или ином виде.

37. Декрет об экуменизме Unitatis redintegratio определяет критерий, которому должны следовать католики, излагая или сравнивая свое вероучение с другими: «Пусть они помнят, что в католическом учении существует порядок, или «иерархичность» истин, поскольку их отношение к основам христианской веры неодинаково. Так будет выровнен путь, который приведет всех через братское соревнование к более глубокому познанию и к более ясному проявлению неисследимых богатств Христовых»