КРЫЛЬЦОВ Можно, конечно, спорить…

НЕЖИН Но мы не станем. Не станем?

КРЫЛЬЦОВ Как вам будет угодно, Иван Николаевич. Вы знаете, с каким пиететом я к вам отношусь…

НЕЖИН Да погоди. Ты помнишь фразу – в темноте все кошки серы?

КРЫЛЬЦОВ И что?

НЕЖИН А вот теперь послушай. Однажды наступил пасмурный день. И мы все, вся наша компания, в одночасье сделались двойниками… Мы же как жили? Старались не выделяться. Шмотки носили одинаковые, музыку слушали одну и ту же, шагать старались нога в ногу, нога в но… (Смеется.) Конечно, на солнышке или в бане отличительные черты проступали, местами выделялись, но в целом… Нет, я не обвиняю нас в серости и сирости. Напротив. Наша палитра – полутона. Можно и так… скромность, вкус, сдержанность… Это я так утешаю себя… Но, вот же беда, стоит сумеркам пролиться – всё. Мы все – на одно лицо… Однояйцовые близнецы… Думаем одинаково. Понимаешь, о чем я?.. Вот, к примеру, вчера мне подумалось, чего больше всего на свете я не хотел бы заполучить сегодня на обед?.. Курицу… Вот не хотелось курицы, и все… Чего угодно, каши любой, горбушки хлеба с водой, только бы не курицы… И стоило этой дурацкой курице промелькнуть у меня в голове, как тотчас Лариса подает голос – Что скажешь, если я на обед приготовлю… догадайся, что…

Крыльцов смеется.

НЕЖИН И так на каждом шагу. Вот, вспомни… как-то однажды мы говорили с тобой о работе. Что-нибудь около двух лет назад. Ты сказал, что тебе опостылела работа, что ты ненавидишь ее больше, чем зубную боль… ну, или приблизительно также…

КРЫЛЬЦОВ Такую грандиозную мысль я бы мог озвучить и пять лет назад…

НЕЖИН В тот раз ты говорил об этом особенно взволновано, почему я и запомнил… Главное, тому не было никаких предпосылок. Это был как раз довольно-таки благополучный период… как-то без особых неприятностей… что – редкость, согласись…

Крыльцов чихает. Нежин незамедлительно вторит ему.

НЕЖИН Видишь, что делается?

Крыльцов смеется. Пауза.

КРЫЛЬЦОВ Как Антошка?.. Что молчишь?

НЕЖИН Не хочу об этом.

КРЫЛЬЦОВ Что так?

НЕЖИН Не хочу и все… Не понимаю. Его не понимаю, жизни этой новой не понимаю… И раньше-то звезд не хватал, а теперь, на старости лет, совсем дурак стал… С какой радостью я отдал бы ему всё… жизнь, сколько там осталось, только бы… не хочу, даже думать не хочу!..

Входит Лариса Владимировна.

НЕЖИН А вот и Лара моя. Как спалось, Лара?

ЛАРИСА Уснуть не получается. Какое-то волнение.

НЕЖИН Это от воздуха.

КРЫЛЬЦОВ Да, здесь волшебный воздух.

Пауза.

ЛАРИСА Просто они другие.

КРЫЛЬЦОВ Кто?

ЛАРИСА Дети наши.

Пауза.

НЕЖИН Новые времена – новые дети.

ЛАРИСА Так думать удобнее… Наверное… Пойду, прилягу.

Лариса Владимировна уходит.

НЕЖИН Вообще, что происходит, Серж? Можешь мне объяснить?

КРЫЛЬЦОВ Нет.

НЕЖИН Но у тебя же есть точка зрения на сей счет? У тебя всегда была точка зрения.

КРЫЛЬЦОВ Ничего не происходит.

НЕЖИН Врешь.

КРЫЛЬЦОВ Откровенно говоря, я как-то об этом не думал. И вообще, думать – не всегда полезно.

НЕЖИН Наверное, ты прав… Ты, вот что, Сергей Павлович, ты меня не стесняйся.

КРЫЛЬЦОВ В каком смысле?

НЕЖИН Ты знаешь, в каком. Я нормально переношу, если люди выпивают. Я и компанию поддержать могу. У меня там внутри никаких эмоций. То есть кромешная тишина. Точнее, мне даже нравится, когда люди выпивают. Я охотно сижу с ними за столом. Я даже радуюсь. Честно, честно. Такая радость охватывает, как будто сам выпил. Хотя – желания никакого. Отвращение поборол, но желание не вернулось. Так – легкое волнение, как перед прыжком в воду, в холодную воду. Щекотно немного, где-то там, в душе. И все. И потом, как будто уже прыгнул, и тепло становится. Тепло и радостно.