За объектами Фон Хагенса прочитывается определенная, но по сути, чудовищная, программа «из истории искусства»: по сути, они сделал свои римейки классического и авангардного искусства. «Бегун» с мышцами, отсоединенными от костей и развевающимися сзади как яркие парашютики – это римейк скульптур футуристов. «Человек-ящик» – реплика на работу Дали 1926 года, а «Человек, держащий в руках свою кожу» – это парафраз вечной истории о Св. Варфоломее.

В каталоге Фон Хагенс пишет: «Наука анатомия ограничена. В человеческом организме около 6000 известных частей, которые за прошедшие 4 века неоднократно изображались в атласах или представали в изготовленных препаратах. Я же хочу показать в этой сфере что-то еще невиданное ранее. При этом я не полагаюсь на мое Знание, но ищу и надеюсь, что возникнет что-то новое, не само собой разумеющееся. И как художник мысленно компонует свое будущее произведение, так и я размышляю о различных вариантах препарирования. В оптимальном случае я имею перед собой готовый пластинат, так же как скульптор видит изваянную статую. Но в отличие от скульптора, который может свободно обращаться с глыбой мрамора, я все-таки должен с почтением относиться к имеющимся останкам. Ключ к созданию произведений „анатомического искусства“ заключается в планировании работы над препаратом, точном придумывании композиции анатомических деталей и тонком, чистом выполнении задуманных операций… Произведения искусства это артефакты, сотворенные людьми. Произведения анатомического искусства – это переработанные продукты природы. Вместе со скелетом и мумией пластинаты – это форма посмертного существования индивида. Но в отличие от них, так же как в отличие привычных, жутких, коричневых, формалиновых препаратов, в пластинатах сохраняется сама органика объекта, то, из чего человек когда-то состоял».11

Доброе утро, майор Бертран.

Ловец сюжетов

Ловец сюжетов. Я живо представляю себе его. Прежде всего, он жизнерадостный человек, этот искатель кладов под ногами. Еще говорят «у себя под носом».

Необходима последовательность. Я застреваю в последовательности, ибо мне искренне хочется, чтобы выводы получились верными. Последовательность и выводы связаны между собой как соитие и рождение ребенка. Каждый жаждет, что бы у него родился здоровый ребенок, не так ли? Каждый.

Другое дело, что при соитии не всегда думают о деторождении. Совсем не думают. Теперь. Прежде думали. А, может статься, и прежде не думали. Многие. Но, находились и серьезные люди. И серьезных людей было значительно больше. А среди Прежних авторов – тем паче. Обратили внимание на заглавную букву? Отлично. Выводы для Прежних авторов не были пустым звуком.

Ловец сюжетов вовсе не думает о выводах. Плевал он на них.

Жук

Профессор патологической анатомии Борис Иванович Жук был гением.

Высокий, нескладный, в очках с толстенными стеклами-блюдцами и музыкальными пальцами, всё вместе он, тем не менее, был удивительно элегантен. Даже клеенчатый фартук смотрелся на нем аристократом, так что и в этаком наряде он вполне мог бы явиться на званый ужин и не вызвать ропота или смеха.

Позже Ягнатьев узнал, что этот изысканный, даже несколько женственный человек в годы войны служил оперуполномоченным в Западной Украине.

– Сколько всего может до поры до времени прятаться в человеке? Никому не дано познать, что же он есть на самом деле, и размышлять над этим – праздное занятие, – вывел он для себя.

Вскрытия, производимые Жуком, представляли собой зрелище колдовское.

Закрыв глаза, профессор молился про себя. Делал паузу. После чего низко наклонялся над трупом, точно цапля, приподняв одну ногу.