Я не забыл. Не забыл.

Имя

С отцом нас связывает мягкий «эль» в именах. Илюша – Алеша. Илья – Алексей.

Подсознательно мы все время роемся в судьбах предков. Ищем аналогии. Иногда находим. Часто находим. Что дальше? Вопрос. Вопрос вопросов.

Однажды в детстве, когда Алексей Ильич, Алеша болел и, накрывшись пуховым платком, дышал над картошкой в мундирах, невидимый Дед-фронтовик изрек, – Ты не должен забывать, где и с кем ты живешь. Это – твои радость и гордость.

Ягнатьев не забыл. Алеша не забыл.

Арик Шуман

У Арика не было Деда-фронтовика. Его дед был кларнетистом. Кларнетистом и путешественником. Страстно любил кларнет и путешествия. Играл на кларнете и путешествовал. Путешествовал и играл на кларнете. Он был неудержим, этот Дед-кларнетист. Все время путешествовал. Развлекал соседей по купе игрой на кларнете. Не исключено, что он и теперь путешествовал бы, когда бы его не расстреляли.

В роду Шуманов много долгожителей. Еще бы!

К чему относится это мое «еще бы»? Все же в интонациях кларнета есть что-то скандальное, согласитесь.

Итак.

За нами постоянно кто-то наблюдает. Следует ли забывать об этом? Наверное, следует. Хотел бы я забыть об этом? Наверное, хотел бы. Но у меня не получится. Прежде не получалось. Это – драма моей жизни. Вот вам и драма.

А, может статься, трагедия.

Нынче так трудно определяться с жанром.

Алеша ни на минуту не забывал о том, что за ним наблюдают. Прежде ему казалось, что это все – жена, проделки жены, во всяком случае, наблюдение как-то, каким-то образом связано с женой. Умной, красивой, желанной, но в то же время взрослой и опасной женщиной. Именно так, взрослой и опасной. Взрослой и опасной. Взрослой и опасной.

Но теперь, когда она ушла?

Наблюдение все равно продолжалось. Ни на минуту Алеша не забывал, что за ним наблюдают. Бред преследования он исключал, так как сам являлся наблюдателем и знал толк в таких делах. Но об этом позже.

Что же получается? Если не найти в наблюдении за собой сладострастия, можно сделаться импотентом.

Что же получается? Роман интимных перемен с элементами эксгибиционизма? Несколько витиевато, но вполне в духе времени.

Итак.

Я хочу забыть о том, что за мной наблюдают.

Я знаю одно упражнение. Никому до меня это упражнение не помогло.

Приступаю.

Я – вселенная.

«Вселенная» – ужасно, но слов из песни не выбросишь. Что поделаешь! Как правило, психотерапевты глуповаты и чудовищно косноязычны. Среди них немало людей со сходящимся косоглазием. Почему?

И зачем я вспомнил психотерапевтов? Ах, да, конечно же, упражнение подсказал мне один знакомый психотерапевт, и левый глаз его немного косил. Как же его звали?

Я – вселенная.

Так. Сосредоточиться. Как будто это – мой последний шанс.

Упражнение №1

Я – вселенная.

Во мне множество сочащихся светом озер, трав и деревьев (то, что могу себе представить).

Немыслимая, бесконечная энергия.

Я напрягаю свою волю и забываю о том, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я один.

Нет никого больше.

Пока я не призову того, кто мне понадобится, я буду один.

Отныне и всегда.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я один.

Сейчас мне никто не нужен.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я забываю, что за мной наблюдают.

Я один.

Я один, как и положено вселенной.

Никто не спасет меня, если я погружусь в воду с головой и наберу полные легкие воды.

Все.

Все.

Как умею, освободился от наблюдения. Надолго ли? Вот, упражнение вспомнил, а имя доктора забыл. В последнее время все валится из рук. Это все – весна. Или осень. Не имеет значения.