Откинувшись на спинку кресла, Виктор изучал лицо Андрея. Он знал заранее, что произойдет: Андрей сейчас рассвирепеет, «полезет в бутылку» и начнет опровергать пункт за пунктом.

С того момента как Андрей подал в техотдел проект новой тематики лаборатории, Виктор понял, что пришла пора решить дальнейшую судьбу Андрея. Он честно оттягивал эту неприятную минуту. Совесть его была спокойна, он сделал все, чтобы предотвратить увольнение Андрея. Несмотря на нашептывания Долгина, он и виду не подал, что его затронула история с генератором. Натянутые отношения Лобанова с начальством рикошетом задевали Виктора. «Ваш друг…» – спешили сообщить ему какую-нибудь новость о лаборатории. Виктор слушал с кислой улыбкой. Бесполезно было что-нибудь советовать Андрею – он делал по-своему. Мало того, он выступал с критикой техотдела: почему не занимаются перспективами развития системы, телеуправлением, новой аппаратурой. Лаборатория постепенно выходила из-под влияния Виктора. Лобанов давал понять, что он не нуждается в указаниях. Его самостоятельность наносила прямой ущерб авторитету начальника техотдела. Так произошло с автоматом Рейнгольда. В свое время Виктор решил, чтобы этот неудачник сам довел до конца свою затею, с какой стати вмешиваться в это сомнительное мероприятие! В подобных делах следовало придерживаться мудрого правила: не будь первым, чтобы испытать новое, а также не последним, чтобы отбросить старое. Лобанов же делал демонстративный жест: полюбуйтесь, техотдел отверг, а мы, люди науки, оценили, пригрели. Следовательно, выходит, что в техотделе сидят консерваторы? Перестраховщики? Еще хуже получилось с планом. Встречная, новая тематика противоречила всей прежней политике Виктора, она как бы объявляла неверными все его прошлые планы. Объективно план Лобанова «лил воду на мельницу» оппозиции внутри техотдела. Этот план подрывал репутацию Виктора как руководителя. Да и, кроме того, почему он должен брать на себя ответственность за фантазии Лобанова, на которых можно в два счета сломать себе шею.

Тонкий нюх Долгина с точностью до минуты определил наивыгоднейший момент вручения начальнику докладной записки. Виктору оставалось ее подписать и переслать главному инженеру. При нынешнем положении вещей отстранить Андрея от работы ничего не стоило. Достаточно одного факта самовольной командировки. Никто ни в чем не сможет упрекнуть Виктора. Известно, как он всегда защищал Лобанова. Наоборот, будут говорить: вот пример принципиальности, не посчитался с дружбой.

Андрей читал бумагу, тихонько насвистывая. Это была его старая привычка: когда встречалось какое-нибудь трудное место в учебнике, он начинал посвистывать. Виктор вспомнил, сколько раз они скандалили с Андреем в общежитии, – им с Костей мешал этот дурацкий свист. Андрей умолкал и через минуту, забывшись, опять начинал свистеть.

Теплое, чистое чувство старой дружбы вдруг охватило Виктора. Он привстал, взял бумагу из рук Андрея, сложил, разорвал ее.

– Точка, – улыбнулся он, и Андрей увидел перед собой прежнего Виктора. – Не будем к этому возвращаться. Оформи командировки своим беглецам, я подпишу.

– Есть, товарищ начальник, – весело подчинился Андрей.

Они сидели молча, растроганные.

– Ох, Витька, Витька… – тихо вздохнул Андрей.

Они заговорили о новом плане. Виктор доказывал, что техсовет лобановский план не утвердит.

– Все твои проблемы им малопонятны. Игра с закрытыми картами. Впереди большие хлопоты и дальняя дорога… – Виктор прилег грудью на стол, понизил голос. – Возьмем из твоего плана главное – твой локатор – и давай включим его в мой план. Тогда мне удастся провести его через техсовет наверняка.