Коль скоро Ницше говорит о нигилизме как «психологическом состоянии», при разъяснении его сущности он будет двигаться в русле «психологического» и говорить языком «психологии». Это не случайно и потому не является каким-то внешним способом говорить о том, о чем хочешь сказать. Тем не менее в этом языке нам надо суметь расслышать нечто более существенное, потому что он имеет в виду «космос», сущее в целом.

Итак, в первых трех абзацах 12 отрывка Ницше называет три условия появления нигилизма. Задаваясь вопросом об этих условиях, он стремится выявить происхождение нигилизма. Здесь «происхождение» означает не одно лишь «откуда», но и «как», означает тот способ, как нигилизм становится и как он есть. «Происхождение» ни в коем случае не подразумевает исторически задним числом вычисляемое возникновение. Вопрос о «происхождении» нигилизма как вопрос о его «причине» есть не что иное, как вопрос о его сущности.

Нигилизм представляет собой процесс обесценения прежних высших ценностей. Когда эти высшие ценности, наделяющие ценностью все сущее, обесцениваются, тогда обесценивается и основанное на них сущее. Возникает чувство отсутствия всякой ценности, чувство ничтожности всего сущего. Нигилизм как падение космологических ценностей одновременно становится ощущением того, что все лишилось своей ценности, становится «психологическим состоянием». Но при каких условиях возникает это состояние? Во-первых, нигилизм «должен будет наступить» «после поисков „смысла" во всем совершающемся, которого в нем нет». Таким образом, предусловием для возникновения нигилизма является тот факт, что «во всем совершающемся», то есть в сущем в целом мы ищем некий «смысл». Но что Ницше понимает под «смыслом»? От ответа на этот вопрос зависит понимание сущности нигилизма, поскольку нередко Ницше отождествляет его с господством «отсутствия смысла» (см. n. 11). «Смысл» означает то же самое, что и ценность, наряду с «отсутствием смысла» Ницше говорит также об «отсутствии ценности». Тем не менее нет достаточного определения сущности «смысла». Можно сказать, что на самом деле каждый понимает, что такое «смысл», и в сфере повседневного мышления и смутного мнения так оно и есть. Однако как только мы обращаем внимание на тот факт, что во всем свершающемся человек ищет «смысл», как только Ницше указывает нам на то, что эти поиски «смысла» разочаровывают, мы уже не можем обойти стороной вопрос о том, что же здесь подразумевается под смыслом, в какой мере и отчего человек ищет его, почему к разочарованию, которое при этом может возникнуть, он не в силах отнестись равнодушно, почему, наконец, оно затрагивает сами его устои, угрожает ему, просто потрясает его.

Здесь «смысл» для Ницше означает то же самое, что и «цель» (ср. первый и четвертый абзацы), и под этим мы подразумеваем «к чему» и «ради чего» для всякого действия, отношения и события. Ницше перечисляет, каким мог бы быть искомый «смысл», то есть каким он был в историческом его осмыслении и каким еще остается, претерпев удивительные превращения. Это «нравственный миропорядок», «рост любви и гармонии в общении живых существ», пацифизм, вечный мир, «приближение к состоянию всеобщего счастья» как наивысшего счастья для максимального числа людей, «или хотя бы устремление к состоянию всеобщего «ничто», так как даже это устремление к такой цели все-таки имеет какой-то «смысл», ибо «цель сама по себе все еще есть некоторый смысл». Почему? Потому что в ней есть устремленность, потому что она сама есть устремленность. Ничто как цель? Конечно, так как воление, волящее ничто, все еще позволяет воле волить. Воля к разрушению – все еще воля, и так как воление есть воление-себя-самого, то даже воля к ничто все еще позволяет воле быть ею самой, то есть волей.