– Ты что делаешь? – спросил недоуменно я.

Потому что глазам своим верил не очень. Беременная Лиза толкала комод, точнее – пыталась толкать.

– Комод толкаю, – объяснила она то, что я и сам видел. – Поставлю у двери.

Упрек проглотил, понял – не доверяет мне. Это понятно, но легче не становится

– Ты не дура ли? – спросил почти ласково. – Ты моего сына носишь, какие комоды?

Она смотрела на меня, вздернув тонкие брови. И не улыбалась,  я и не помню, когда улыбку ее видел в последний раз.

– Замок велю поставить, чтобы изнутри запираться.

Она кивнула, отвернувшись. Волосы светлые короткие пушатся, их не сдерживает теперь тяжёлая коса. И так хочется в них лицом закрыться. Поцеловать тонкую шею… Как заколдованный рядом с ней. Только мысли о Чабаше отправляют, словно ядом. Никогда не смогу смириться и принять, что она с ним была так близко.

Вышел, пока не закипела злость внутри. Как бы не было, она носила моего ребенка и уже только ради  этого беречь Белоснежку стоило.

А замок, в случае чего, я одним ударом снесу.

Вниз спустился, отдал приказ, чтобы уже сегодня замок ей этот чертов повесили. Пока говорил, поймал взгляд Анвара. Он прекрасно знает, что к чему, понимает. Похер. Мой дом – мои правила. Вот хочу и забочусь о дочке того, кто меня едва на тот свет не отправил.

На следующий день казалось легче. Как будто дурацкий замок, что-то изменил. И немножко ближе нас сделал, как бы странно не звучало.

Я в ресторан несколько дней уже не ездил. Там все по накатанной – управляющий толковый, который ведёт все, как по нотам. И не думал даже. Все мои мысли только об одном. Иногда – как бы коснуться Лизы. Так, чтобы платье сминая задрать, поцеловать круглый живот… Иногда сатанея думаю о том, что пусть Лиза и не лгала мне во всем, с Чабашем она точно спала. Стал бы он иначе так близко к себе её держать? Защищать, собой рискуя? Когда снова и снова представляю их в одной постели, убивать хочется.

Так вот. День был мирным. Я начал думать, что мы уживаться научимся. Хотя бы до рождения сына. А потом…

Я как раз подобно идеальному отцу смотрел в сети самую понтовую и дорогую коляску, сидя в гостиной на первом этаже, когда хлопнула входная дверь. Я не обратил внимания – охрана сейчас усиленная, Чабаша жду.

Что он с ответкой объявится – базару нет. Я его прикладом ушатал прямо в родном городе, украл Белоснежку, а в довершении ещё и кошек свистнул, совершенно по-наглому. Такое не прощают. Анвар за это злился на меня, за неоправданный риск, за то, что всех ребят из-за бабской прихоти подставляю.

Я прислушался: следом за стуком двери цокот каблуков. Вот тут я напрягся. Телефон отбросил на соседнее кресло, поднялся, уже предчувствуя, что увижу.

Лика, блять. Которая отличается от Лизы на одну букву и на целый мир. Губы красной помадой намалеваны, волосы по плечам струятся, шубка соболиная, сам покупал.

– Имран, – защебетала она. – Тебя так долго не было, я соскучилась!

Кто пустил, успел подумать я, какого хера?!

– Пошла вон, – четко и раздельно сказал я. – Жопу в руки и пиздуй отсюда!

Лика обиженно скривила алый рот. А дальше все одновременно произошло. Гостиная большая, смежная. Из широких дверей входит Лиза. Улыбается – я так долго этой улыбки ждал, черт. Руки устроены на животе, на них котенок. Глаза открыл, видно, этому радуется. И вместе с этим Лика скидывает свою шубу. Под ней вызывающе роскошное белье, чулки и сапожки на тонкой шпильке. И все.

– Блять, – говорю я, потому что не знаю, что ещё можно сказать.

Девушки друг на друга смотрят. У Лизы глаза распахнуты удивленно, такого она явно не ожидала, да и я тоже, чего греха таить. Лика смотрит на живот, не отводит от него взгляда, кажется вот-вот прожжет взглядом и платье, и плоть.