Скалится, ведет кончиком языка по зубам, вдавливая острые концы ножниц еще сильнее, но на той грани, чтобы не вскрыть мне артерию и не пустить кровь.

15. Глава 14 Саид

— Кого я вижу, братишка! Кстати, паршиво выглядишь. Долгий перелет или в твоей стране тебе же и начистили зад? О нет, дай угадаю. Ты облажался. Сам Саид, гордость и правая рука Тамира Джалала…

— Ахмет, закрой рот, твой треп раздражает даже мимо пролетающих мух.

Белая рубашка, черные брюки, пиджак — мы все на этом приеме похожи друг на друга. Мой брат, Ахмет, стоит напротив, на губах улыбка, а в глазах желание поддеть меня еще сильнее, сделать больнее, задеть самолюбие.

Но в одном он прав. Я облажался.

Хочу сжать кулаки и плюнуть ему под ноги, но лишь сглатываю скопившуюся слюну, медленно поворачиваюсь в сторону, якобы увлеченный женским смехом. А самому хочется врезать братишке — до кровавых соплей, как в детстве. Мы избивали друг друга до ссадин, до крови, до переломов, так, что разнимала охрана и вызывали врачей.

Он ненавидит меня за то, что он не единственный сын Тамира, что я явился из другой страны, что моя мать, по его словам, была шлюхой. Вот за это он постоянно и получал, но и мне доставалось не меньше.

Моя мать, для меня отдельная больная тема и никто, ни один человек не смеет произносить ее имя, тем более оскорблять.

У Тамира Джалала хорошо получалось делать сыновей, особенно внебрачных, он сеял свое семя в красивейших женщин, а потом бросал их. Но судьба Ахмета, конечно, отличается от моей, его он просто забрал у матери, здесь так принято, никто и спрашивать не станет. Женщина родит еще, это ее функция.

— Слышал, ты привез себе из далекой страны зверушку? На русских потянуло, как мать твоя? Дашь поиграть?

— Рот закрой, — цежу сквозь зубы, делаю шаг вперед, не хочу скандала на приеме, я пришел поговорить с отцом, а не устраивать кровавую драку с братом.

— А то что?

— А ты знаешь.

Мы сейчас друг напротив друга, смотрим глаза в глаза, Ахмет чуть ниже, но широкий в плечах, более коренастый. Мне приятно видеть в его глазах оттенок страха, ради этого стоит начинать наши перепалки.

Избалованный, воспитанный с трех лет тетками и няньками, Ахмет и в свои тридцать три все еще капризный ребенок, требующий к себе внимания и любви отца. Он все делает напоказ, кичится властью и положением, не понимая, что нужно быть умнее, да и куда ему.

— А то я тебе расскажу, как шикарно твоя любимая шлюха заглатывает мой член, как ее зовут? Кажется, Мадина? Рыжая такая, с белой как молоко кожей.

Ахмет дергает кадыком, я даже слышу в шуме зала, полного народу, как скрипят его зубы. Больше всего Ахмет не любил, когда брали и играли его игрушками. Не любит и сейчас. Имея жену и двух дочерей, брат никогда не отказывался от красивых женщин, а еще — совсем не по-мусульмански — от алкоголя и наркотиков.

Но его Мадину я знаю лично, именно так, как описал брату.

Отошел в сторону, теряя к нему интерес. В красивом светлом помещении много хрусталя и золота, женщины в красивых платьях, мужчины в костюмах. Я даже не знаю, что это за мероприятие, кому или чему посвящено. Нужно найти отца.

Пока иду по залу, на меня обращают внимание, такое чувство, что я голый и все знают о моем промахе в России. Канал оказался закрытым, причем так, что не пролезть. Царев пообещал много, но это оказалась не в его силах.

Вообще не понимаю, как так получилось, что долго общался с ним и не убил своими руками? Но от трупов пользы мало. Хотя смотря, чей это труп. Я с собой привез два, но парни сами виноваты.

— Вот ты где.

Задумался, отец нашел меня сам, в свои шестьдесят пять подтянутый, классический костюм, ухоженная борода, на правом мизинце, как и у меня, перстень с бриллиантом.