— Никита, прекрати, не надо, перестань… Что ты делаешь?

Вздрагиваю, а потом сразу морщусь. Словно хлыстом по спине от этой фразы, боль — острая, мгновенная. Голос совсем рядом, смех, шорох.

— Ну, Ник, здесь люди, и все смотрят.

Открываю глаза, дышать трудно, пульс стучит в висках, меня сейчас стошнит от нервного срыва прямо за этот светлый ковер. Не могу заставить себя повернуться, но я должна.

А если там мой Ник с кем-то, с другой девушкой? Он сейчас трогает ее, а она просит не делать этого, но так неубедительно, больше кокетничает.

Поднимаю голову, медленно оборачиваюсь: у высокой кадки с фикусом в двух шагах от меня целуются двое. Я не вижу лица парня, но на нем синий пуховик, у него модная стрижка, светлые волосы. У моего мужа тоже светлые…

Снимаю платок, оттягиваю ворот платья, воздуха не хватает, эти секунды длятся бесконечно долго, кажется, я уже умерла, воскресла, но от меня прежней ничего не осталось.

— Прилетим, зацелую тебя, едва за нами закроется дверь гостиничного номера.

— Обещаешь?

— Клянусь.

На безымянном пальчике девушки обручальное кольцо, оно сверкает так, что хочется зажмуриться. Она смеется, а когда замечает, что я за ней наблюдаю, замолкает.

Парень оборачивается, это не мой Ник, но от этого мне никак не легче. Потому что это я еще пару дней назад должна была лететь бизнес-классом на свой медовый месяц и вот так бессовестно у всех на виду целоваться со своим молодым мужем.

Это должна быть моя жизнь. Мой счастливый момент.

— У вас все в порядке? Вы тоже в Стамбул? Там, говорят, красиво, вы были там? У нас свадебное путешествие.

Им вообще пофиг, все ли у меня в порядке, они увлечены друг другом. Но как только я хочу прохрипеть хоть слово, появляется Саид. В его руке чашка с кофе, в губах черная сигарета, вишневый дым. Вижу по округленным глазам сладкой парочки замешательство и любопытство, они точно нечасто встречают таких персонажей.

С приходом Саида вопросов больше нет, они уходят в другой дальний угол, а меня уже душит вишневый дым и энергетика моего похитителя. Осматриваю зал ожидания: кроме нас и парочки молодоженов еще есть пожилая тетка в норковом манто и шляпке с черной вуалью. Этакая леди неопределенного возраста случайно перепутала эпохи. Интересно, какой повод ее понес в Стамбул в январе?

Я бы и дальше разглядывала тетку, но откуда-то послышался тихий вой. В углу Юсуф, разувшись, стоя коленями на цветастом коврике, молится своему богу. Театр абсурда. Совершать злодеяния, а потом так открыто молиться.

Бред.

Саид ни на кого не обращает внимания, что-то читает в телефоне, делает глубокую затяжку, выдыхая дым в потолок. И кто ему вообще разрешил здесь курить?

Вытерла мокрые щеки, надо дождаться, когда тетка пойдет в туалет, она должна помочь.

— Тебе никто не поможет. — Снова четыре слова, тихий голос, нет акцента, Саид даже не повернулся в мою сторону, затушил сигарету в пепельнице, закинув ногу на ногу, откинулся в кресле.

— Почему? — отвечаю, забыв про горло, хрипло, морщусь от боли.

— Я тебе уже объяснял, ты не тупая, но твои поступки говорят об обратном. Ты теперь моя, Да-а-арина, запомни это. Моя, пока мне не надоест. Моя вещь. Собственность. Моя сука, шлюха, рабыня, но твои выходки начинают надоедать. А это опасно для тебя.

Я понимаю, о чем он.

Хотя не должна, это дико, страшно. Да, мать твою, это нереально и так не должно быть!

Теперь он смотрит, обжигая взглядом, как каленым железом в лицо. А я, гордо подняв подбородок, смотрю на него. Все тот же уничтожающий взгляд, в нем плещется все еще непонятная для меня ненависть. Так фанатично ненавидят кровных врагов.