Сжала прохладную рукоять, скользнула взглядом по сверкнувшему металлу и замерла, прислушиваясь…

Тихий, практически неслышный шорох, похожий на шаг, короткий тихий звон и гудение вспарываемого воздуха. Очередное лезвие пронеслось прямо у моего лица, но я не смотрела, как и оно врезается в шкаф.

Вместо этого я, дёрнувшись всем телом, молниеносно высунулась из-за стены, метнула кинжал и припала к земле, уходя от очередного снаряда. Закономерный свист воздуха, глухой удар где-то там, в кухне, а здесь – тихий короткий хрип и звук упавшего тела.

Понятия не имею, сколько недоброжелателей скрывалось в темноте, поэтому тут же отправилась вперёд сразу пять сверкающих и освещающих темноту боевых пульсара.

Пульсара, что выхватили лишь пустоту грязного узкого прохода.

И тёмную фигуру с торчащим из спины окровавленным наконечником кинжала.

Кажется, нас только что пытались убить.

Два смертоносных вихря ворвались в кухню как раз в тот момент, когда я, перевернув тело и вытащив собственный кинжал, всматривалась в лицо убитого.

Он был довольно молодым, лет тридцати, с короткой тёмной бородой на щеках и узком подбородке, с крупным носом и широко распахнутыми стеклянными глазами бледно-красного цвета. Довольно странные глаза.

– Вы целы? – Было первым вопросом от Аэра.

– Что вы опять натворили? – А это уже Мьярис.

И, в общем, я вот даже не удивилась, честно. Просто подняла голову и сначала выразительно посмотрела на одного, затем мрачно на второго. Оба всё правильно поняли, молодцы какие, правитель понятливо кивнул и, кажется, даже облегченно выдохнул, а второй грозно прищурился.

Вот почему-то я именно его устало и попросила:

– Да хватит уже, на меня ваша злобность не действует.

И ведь правду сказала, а он опять не оценил, взглянув на меня уже как-то совсем иначе: вроде всё также предупреждающе, но вместе с тем… насмешливо, что ли? Многообещающе так.

– Как вы узнали про потайной ход и про готовящееся нападение? – Подозрительно быстро вернув себе холодность и суровость, вопросил Мьярис, пока Аэр проходил и присаживался перед трупом на корточки.

Я машинально тут же поднялась на ноги, что, конечно же, ни от чьего внимания не укрылось.

– Не поверите – случайно, – покивав сама себе, вновь сказала я чистую правду.

И моим словам снова не поверили! Что за ужасная привычка – не верить тому, что говорят?

– Вы правы, – обжёг он меня своим ледяным взглядом, – я не верю.

– Я даже не сомневалась, – закатив глаза, покачала головой и пошла отсюда прочь.

Застывший на выходе мужчина даже не подумал подвинуться и позволить мне пройти. А фигура у него была довольно внушительной, точно больше меня, и загораживала она весь выход. И это до дрожи раздражало.

– Вы развалитесь, если подвинетесь? – Не сумев скрыть собственного раздражения, вопросила я, с высоты своего не очень высокого роста заглядывая в его тёмные глаза.

– У тебя язык отсохнет, если ты попросишь? – Не остался он в долгу, тоже не особо скрывая собственного не очень хорошего расположения духа.

Захотелось его пнуть. От души так, с силой, можно даже несколько раз!

Но вместо этого я выпустила воздух через нос и очень вежливо попросила:

– Дай пройти.

И знаете, что сделал этот мужчина? Сложил руки на груди, совершенно не собираясь уступать мне дорогу, и, не скрывая превосходящей ухмылки, сообщил:

– Плохо просишь.

Руки на груди я совсем неосознанно сложила, только после этого поняв, что копирую его жесты. И, поведя затёкшими плечами, мрачно на него воззрилась.

– На меня твои взгляды не действуют, – с нескрываемым удовольствием вернул он ранее мною сказанные слова.