— Ты во сколько домой вернёшься?

— Часа в три-четыре. — Ставлю тарелку на трюмо и смотрю на Ризвана в зеркало.

— Дня?

— Ночи.

— И ты не боишься так поздно ходить? — Ризван смахивает невидимую пылинку с моего плеча. Вздрагиваю от его прикосновения.

— Привыкла уже. Всего три остановки, — съёживаюсь на стуле. Мне неприятно, что Ризван снова рассматривает меня, как отбивную в магазине.

— Это тебе на такси, — он достаёт из заднего кармана портмоне и кладёт передо мной триста рублей.

— Я не возьму, — вскакиваю со стула.

— Возьмёшь, — Ризван пихает мне деньги в карман рубашки. — И вообще. Такая красивая девочка не должна мыть полы.

Хочу вытащить деньги, но тут в комнату входит мать:

— Что здесь делаете? — она с неприязнью смотрит на меня.

— Почему твоя дочь ходит одна по ночам? — поворачивается к ней Ризван.

— Так, может, не одна, — глупо хихикает она. — Я у неё под подолом не проверяла.

— Тебе восемнадцать есть? — Ризван снова скользит взглядом по моему телу.

— Есть.

— Хорошо, — кивает он. — Пойдём, Клава.

Бабушка назвала мать в честь актрисы Клаудии Кардинале. Хотела, чтобы мать пошла в театральный, но, по выражению бабушки, она пошла по наклонной. Похоронили бабулю в прошлом году. Хорошо, у неё кое-какие накопления остались. Но мать деньги спускает молниеносно. А теперь, похоже, влипла в историю, и мы скоро останемся на улице.

Собираю тарелки по квартире и споласкиваю их на кухне. Вздрагиваю от звонка в дверь. В прихожую вваливаются три незнакомых мужика лет по сорок. Мать испуганно отступает к ванной. В комнате уже не укрыться, да и мне пора выходить. Ступаю осторожно в коридор. Мужчины замолкают.

— Ярослава. Хороша, не правда ли? — Ризван и его знакомые рассматривают меня, как лот на аукционе.

— Восемнадцать есть? — берёт быка за рога один из гостей. Не глаза у этой братии, а рентген-аппарат.

— Есть, — масляно улыбается Ризван.

***

Машина въезжает через автоматические ворота в пальмовую аллею. В свете фонарей в глаза бросаются идеально подстриженные газоны. Белеют редкие античные статуи в окружении роз всевозможных оттенков. Парк напоминает сад доброй феи. На секунду представляю Дамира в цветастом фартуке и с лейкой в руках. Смешок срывается с губ.

— Что тебя так развеселило? — Дамир наблюдает за мной, как за диковинным зверьком.

— У меня день рождения! Радуюсь жизни. — От страха кутаюсь в пиджак.

— Ну-ну, — усмехается Дамир.

Машина останавливается возле трёхэтажного особняка из серого камня. Для сходства с рыцарским замком не хватает башен и мха на стенах.

Дамир выходит из машины и открывает дверь с моей стороны. Скользит плотоядным взглядом по моим ногам и вытаскивает за плечо наружу.

— Ой, — вскрикиваю от резкой боли в голеностопе.

Из машин вываливают головорезы Дамира. Хочется спрятаться от их взглядов. Из дома выходит мужчина, похожий на моего поработителя. Только чуть моложе. Вряд ли ему больше тридцати.

— Здорово, Салах! — приветствует его Дамир. — Давно приехал?

— Это что за чудо? — завороженно смотрит на меня Салах.

— Моя новая сучка! Давно приехал? — Дамир повторяет вопрос.

— Пару часов назад.

Меня точно ударили по лицу, обозначив одним метким словом моё место в доме и в жизни. Дамир хватает меня за шкирку, толкает к двери и обращается к Салаху:

— Скажи Лале, чтобы накрывала на стол через полчаса.

— Нога! — Мне больно ступать, и я оседаю на землю.

Дамир наклоняется надо мной. Его чёрные глаза блестят в свете фонарей. Недолго думая, он взваливает меня на плечо, как охотник тушу оленя, и вносит в дом.

4. Глава 4

Дамир

Тащу девчонку в дом и матерю себя на все лады. Это дочь самого мерзкого червя, но отчего-то хочется быть с ней добрым. Как от такой твари мог родиться ангел? Нельзя привыкать к Гуле, я обещал отправить Ризвану её голову через месяц, если он не вернёт долг.