И так больше быть не должно. Никогда.

– Если для того, чтобы снова не попасть в твои дьявольские силки я лишусь оргазма на всю жизнь, я готова. И Виталий, чтобы ты про него сегодня не подумал, замечательный. Он добрый. Он заботливый. Он умеет радовать. Он никогда меня не душил своим поведением. И никогда меня не держал. Он ничего от меня не скрывает. Он всегда честен. Он любит меня.

– Закажи его икону. Такому образцовому мужу должны поклоняться все. Впрочем, сейчас ты на взводе, а еще один шрам я не переживу, – он спокойно без ложки одевает ботинки, и я отодвигаюсь в сторону, чтобы его пропустить. Почти закрываю дверь, но слышу.

– Я скучал по всему этому.

– По чему этому… – смотрю на него через щель, чувствуя как топот мурашек по коже заглушает стук и без того громкого сердца.

– По нам.

– Нас нет, Артур. Никогда не было. Был ты и влюбленная в тебя идиотка.

– Ошибаешься. Мы были всегда. И будем всегда, как бы тебе сильно не хотелось обратного.

Прошлое

– Ты проиграл, Левицкий, – слышу в трубку и сплевываю, выбрасывая сигарету. Я сам затеял спор из интереса, а теперь проиграть? Хер там плавал.

– У меня есть еще один день, не забывай, Садыров.

– И что ты будешь делать? Серенады ей петь? Титовой на тебя с высокой колокольни. Она думает только об учебе.

– Она единственная, кто остался.

– Потому что страшная.

– Тогда тем более должна клюнуть. Все, кажется, кто-то идет, – стою, караулю после школы. Она еще и дополнительные уроки по биологии берет. Боится провалить экзамены?

Мимо меня буквально пролетает на низком каблуке худощавая женщина, сразу идет к дверям, из которых выходит Титова, как обычно, неся с собой все учебники.

И вдруг начинается такой трешак, что я замираю. Женщина взмахом руки сносит с головы Титовой дурацкую шапку, затем толкает так, что та падает с лестницы, теряя сумку, из которой тут же все валится.

– Дрянь! И как ты собралась поступать с такими оценками?! О чем ты думаешь! Тройка?!

– Мам, я сегодня исправила.

– Да, мне звонила Раиса Петровна. Ты, получается, меня обманываешь?! В деревню хочешь?! Коров доить?!

– Мам, я все исправила, – почти ревет она, а мне уйти хочется. Вся эта сцена ничего, кроме омерзения, не вызывает. Значит, Титова из деревни? Тогда как в нашей школе оказалась? Сюда просто так не попадают. Только при деньгах или как я, по стипендии от области.

– Ты вылетишь отсюда за свои тройки! Поняла?! Я не для того спину надрываю, чтобы вернуться в то захолустье, из которого мы вылезли! – Она замахивается снова, но в этот раз сбивать нечего, разве что саму голову ревущей Титовой. И я ведь ушел почти, но все равно делаю шаг вперед и хватаю ее руку своей.

– Достаточно.

– Пошел вон! Ты кто еще такой?!

– А я Левицкий. Парень Дианы.

Титова в шоке смотрит на меня, на мать, отчаянно качает головой.

– Парень?! Ты, сучка, вместо учебы хахаля себе нашла?! – орет она, покрывая дочь благим матом. Замахивается другой рукой. Я тут же отталкиваю бабу, цепляю Титову и убегаю, потянув ее за собой. Мы бежим несколько минут, пока не добираемся до гаражей, и остаемся там. Переводим дыхание.

– Кажется, спасение прошло не по плану.

– Это точно.

– Влетит тебе? Она вообще у психиатра проверялась?

– Влетит. Но не переживай. Не думала, что ты вообще вступишься.

– Разве я не джентльмен?

– Не знаю. Говорят, что нет.

– А ты только себе верь и моим поступкам, – смотрю на нее внимательно, замечаю, что руки наши еще сцеплены. И от этого становится не по себе. Засовываю руки в карманы, не зная, что дальше говорить.

Обычно всегда знаю, что сказать девчонкам, а с ней как-то сразу все идет не так. Я уже жалеть начинаю, что затеял этот спор – влюбить в себя каждую одноклассницу. Только девчонки друзей были вне спора, а остальные стали жертвами. Включая эту лохушку. Хотя с такой матерью и неудивительно. Сейчас думаю, что мне даже повезло с родителями. Они просто загоняли меня во все возможные интеллектуальные спортивные и художественные кружки, чтобы не видеть.