В год смерти царя Озии (Ис. 6, 1). Пророк приступает к описанию бывших ему откровений и описание это начинает от времени смерти царя иудейского Озии, который осмелился кадить Господу (2 Пар. 26, 18), хотя знал, что не дозволено ему это, потому что законом принесение жертв предоставлено было сынам Аароновым, а исполнение прочих различных священных служб – сынам Левииным. Священник Азария обличил дерзкого царя и не допустил к алтарю, сказав: «Не твое это дело, царь». Так священники обязаны были вразумлять царей, чтобы пребывали в пределах, положенных законом, учить народ, чтобы все вносили десятину, поучать приносящих дары, чтобы соблюдали данные уставы. Сказывают же, что когда царь Озия вошел в храм покадить фимиамом, опечалило это Исаию и он облекся во вретище, которое и носил, пока Бог не сказал ему: «Сними вретище с чресл своих». Как сетование Исаии об Озии было знамением сетования его о сынах Израилевых, так совлечение вретища служило некоторым предсказанием об эфиоплянах и египтянах. С того времени, как царь поражен был проказой, и вся земля как бы стала прокаженной, на все дни жизни Озии прекратились пророческие видения. В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком (Ис. 6, 1). В продолжение тридцати восьми лет скрыты были пророческие видения за дерзость Озии. Озия царствовал благочестиво четырнадцать лет, но, когда возгордился, дерзнул принести жертву и не послушал священника, говорившего, что это не позволено ему, – и поражен был проказой. Исаия до смерти Озии сетовал во вретище и пепле. Теперь священников в награду за то, что обличили нечестивого царя и удержали его, а сами предавались скорби, Господь возвеселил видением, которое видел Исаия в храме. И края риз Его наполняли весь храм (Ис. 6, 1). Так и прилично было, чтобы Бог явился пророку в великой славе, в велелепии, когда умер царь Озия, и с его смертью, после тридцати восьми лет, возвращена народу радость, восстало истинное богопочтение святых.

Вокруг него стояли Серафимы (Ис. 6, 2), окружали Его и парили над Ним. Двумя крыльями закрывал каждый лицо свое, показывая тем, что и они не дерзают взирать на Господа и приближаться к Нему, тогда как Озия не устрашился приблизиться к жилищу Его. Серафимы взывали: Свят, Свят, Свят… (Ис. 6, 3) и тем изобразили нам тайну Святой Троицы.

И дом наполнился курениями (Ис. 6, 4). Раздаются гласы серафимов, и дом наполняется великолепием славы Господней, как было это в день освящения храма, когда осенило его облако. Горе мне!.. ибо я человек с нечистыми устами (Ис. 6, 5). Не сердцем я осквернен, но нечист только устами. И живу среди народа также с нечистыми устами; принужден жить среди людей, у которых уста так же нечисты, как и у меня. И глаза мои видели Царя Господа Саваофа, хотя и недостоин этого. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен (Ис. 6, 6–7). Ангел приблизился к алтарю с железными клещами, обличая дерзость Озии и показывая, что, кроме алтаря, нигде нет более очищения. В таинственном же смысле угль изображает собой Эммануила, Который, соединившись с воспринятой от нас плотью, вземлется ею, как клещами. Прикоснувшись к устам пророка, изображавшего собой всех нас, угль очистил его от греха и нечистоты.