Кто бы поверил, что Ты наследник престола Давидова? От ложей его в наследие Тебе достались ясли, от чертогов его сохранился Тебе вертеп, от колесниц его не утратился только бедный осел. Как детски приветлив Ты, Младенец! Всякому даешь Себя в объятия. Кто ни подходит к Тебе – улыбаешься ему, кто ни посмотрит на Тебя – обращаешь к нему взор; любовь Твоя алчет людей. Не отличаешь Ты чужих от родителей Своих и всякую деву – от Матери Своей, даже и нечистых от питающей Тебя молоком. Детская ли одна приветливость причиной этому или любовь Твоя, Любвеобильный?

Что побуждает Тебя отдаваться всякому, кто ни видит Тебя, богатый или бедный? Спешишь Ты к ним, хотя бы и не звали Тебя. Откуда в Тебе такое алкание людей? Как пламенна любовь Твоя! Если кто ропщет на Тебя – не гневаешься, если кто угрожает – не смущаешься, если кто издевается над Тобой – не оскорбляешься. Ты выше закона обидой мстить за обиду. Кроток был Моисей, однако же строга его ревность, сокрушал и наказывал он смертью. И Елисей, воскресивший одного отрока, толпу отроков предал на растерзание медведицам (см.: 4 Цар. 2, 24). Кто же Ты, Младенец? Любовь Твоя больше любви пророческой. Сын Агарин, этот дикий осел, насмехался над Исааком, и он перенес это молча, между тем как мать его воспылала ревностью. Ты ли его первообраз? Он ли Твое предызображение? Ты ли уподобился Исааку или он уподобляется Тебе?

Покойся в тишине на лоне Матери Своей, о Сын Превознесенного! Детское веселье неприлично сынам царя. О Сын Давида, Ты досточтим! Ты, Сын Марии, в сокровенном чертоге соблюдаешь пристойность. Кому подобен Ты, радостный и драгоценный Младенец? Мать Твоя – целомудренная Дева, Отец Твой незрим, даже и серафимы не могут видеть Его. Кому Ты подобен? Поведай нам это, о Сын Милосердного!

Примирял Ты воспламененных гневом, когда приходили они видеть Тебя. Снова сходились они между собой с радостной улыбкой. И, огорченные, исполнялись радостных ощущений от Тебя, Благосердый. Благословен Ты, Младенец, и огорченных исполняющий сладостных чувствований! Кто видел младенца, который бы подавал руки близким и с материнского лона кидался в объятия отдаленным? Какое прекрасное зрелище: Младенец, охотно простирающий руки ко всем, чтобы все Его видели! Приходит ли кто обремененный заботами? Увидит он Тебя – и бегут от него все беспокойства. Подавлен ли кто горестью? При Тебе забывает он горесть свою. И мучимый голодом забывает при Тебе о пище, и путник, пленившись Тобой, забывает свой путь. Покойся, отпусти людей, пусть идут к делу своему. Ты Сам – Сын бедных родителей и знаешь, как бедны все, которые оставили дела свои и пришли. Приветливость Твоя, Друг людей, собрала к Тебе всех.

Славный Царь Давид в праздник с ветвями в руках скакал среди детей и воздавал хвалу. Не любовь ли отца Твоего Давида пламенеет в Тебе? Демон, бывший в Сауле, говорил устами дочери его и уничижил славного, который показал пример старцам народа своего, чтобы и они вместе с детьми приняли вайи в день прославления Твоего.

Кто не убоится предположить о Тебе что-либо неприличное, когда чрево дочери Сауловой, изрыгнувшей нечестие, лишено за это деторождения? Посмеялись уста ее, и воздаянием за это было неплодие. Да содрогнутся уста и да заградятся они для хулы! Храни уста свои, дщерь Сионова, не дерзай порицать Давидова Сына, что так радостен перед тобой. Не уподобляйся в этом дочери Сауловой.

Бог видел, что народ, нечестивый, любодейный и ревнивый, готов на обвинения, и умилосердился над женами. И в народе, готовом на обвинения, дал много законов в пользу жен. Если муж ненавидел жену свою, то должен он был дать ей разводную и потом отпустить ее (см.: Втор. 24, 1). Если подозревал ее в нарушении верности, то испытывали ее водой обличения (см.: Чис. 5, 18). Если обвинял напрасно, то представляли