Все русские люди в деревнях так учились, строились, крепли. Казённые дома, конечно, бывают и лучше саморубленных, но такой «педагогика» они уже не имеют.

28. Всё изменилось: леса и воды, изменилась жизнь и сам человек, неизменным осталось только небо. На него и надежда. Может, поэтому мы с таким интересом слушаем сводку погоды. И даже плохая погода нас не очень расстраивает: есть вера, что природа выправится, выравняется сама. Она ещё неподвластна человеку, ещё питает нашу надежду на выживание, но к чему-то опасному мы подошли уже очень близко.

29. Вечно бежит река и вечно омывает камни у берега. Когда-то берег был гол, теперь он урос лесом, берёзы и сосны глядятся в воду. Много людей сменилось на этом берегу: одни умерли, другие выросли и уехали, третьи недавно приехали и доживают тут жизнь. Придёт время – состарится и лес, берёзы рухнут в текучую воду. Родятся новые люди, подрастут и будут удить рыбу с этих упавших стволов, не ведая, что было до них. И ещё раз сменятся люди и деревья. А вода всё будет так же журчать по камням. Ей износу нет.

30. Посреди России под дождливым осенним небом среди пустых неплодородных полей лежит разбрызганная нагая дорога. Куда ведёт она и откуда? Во все стороны бескрайняя нужда, серость, забитость, пьянство с тоски и безысходности. Некуда ехать, незачем да и не на что. Был недавно в дальнем лесном посёлке: работы нет, ходят в лес за клюквой, сдают её за бесценок и пропивают дома, вблизи от своего кладбища. Так надёжнее: вдруг смерть – так хоть рядом, не тащись по российским дорогам в гробу, не надрывай родню.

31. Сентябрь – месяц спокойный, раздумчивый. Лето и осень заигрывают друг с другом. Еще цветут цветы и уже падают листья; созрели ягоды и растут грибы; еще берет на удочку рыба, жируют утки, но уже потянулись к югу многие птицы. В сентябре жнут и сеют, бывает жарко, а ночами знобит от холода. В сентябре очищаются реки, вода становится прозрачной до дна, летит паутина и собираются в стаи тетерева. В сентябре поспевает клюква, жгут картофельную ботву, и косят последнюю отаву. Зелено-желтый и дождливо-ясный месяц, месяц сплошных перемен, перепадов. По непостоянству, пестроте – родной брат апрелю.

32. Есть поле, болото, луговина, лес… Наиболее одушевленным и мудрым в природе мне кажется лес. Вот опадают листья и лес погружается в дремучую зимнюю думу… Особенно лес старый древний, который «помнит» наших отцов и дедов. Такому лесу всегда хочется поклониться, побыть с ним наедине. У меня всегда возникает чувство, что лес этот знает что-то о нашей жизни (только не может сказать) чего не видим, не чувствуем мы. И всегда завидно, что звери и птицы лучше разумеют лесной язык, чем мы, люди.

33. Осенью есть особая прелесть в дубовых приречных лесах, дубовый лес никогда не смущает душу, даже ночью. Он крепок и надежен. Когда я долго не бываю в дубовом лесу, особенно осенью, мне просто физически чего-то не достает. Есть в этом лесу, как в хорошем человеке, постоянство, мудрость, доброта и уравновешенность. В нем легко и просторно, он не тяготит душу, лишен колючих зарослей, в нем трудно заблудиться. И все время он как бы сосредоточенно думает, листы и желуди роняет будто спросонья, словно само время опадает с вершин.

34. Когда над полями вдоль осенних дорог полетят к югу гуси, почему-то замрет сердце и душа разом приподнимется над всеми мелочами жизни. Какое-то время она будто висит в поднебесье. А когда цепь гусей измельчает, уплывет к горизонту, душа с тоской вновь опустится на грязную дорогу, брошенные в поле бороны, на раздавленные вдоль дороги кусты, на все рытвины и ухабы, на покосившуюся ферму с кучами навоза… Вот тут и охватит тебя невыразимая тоска, предчувствие глухой дождливой осени и бесконечной безрадостной зимы. Будто репетиция, будто примерка, – когда душа должна будет покинуть тело, и всю эту грешную землю.