– Приехал я на автовокзал, в город, а там рыночек есть рядом, где бабки торгуют разными овощами, которые из садов-дач своих привозят, тут и грибы, и ягоды продают. – Так вот, там я увидел его: человека с перекошенной улыбкой, как у клоуна. И одет он был в бутафорский театральный костюм генерала без погон. И шапка-картуз был на голове его плоский и мятый одного цвета с костюмом – светло-синий, околышек и верх, с твёрдым черным козырьком. Костюм его явно был большего размера, сам-то он был низкорослый. И штаны генеральские на нём – с красными лампасами по бокам. А сапоги блестели, начищенные, чуть ли не лаком покрытые. – Люди глазели на него, а он выражался гласными, кивая головой, а то и встряхивая ею: э-э-э! Ах -э-о! О-о-о-э! – и что-то говорил бабкам-торговкам несвязно: «Како-мако, тык-то-тык!» – совсем непонятно. Торговки давали ему кушать, – кто яблоко, кто морковь. Он брал, вытягивая руки из длинных рукавов, и так ходил, держа и морковку, и яблоко в одной руке, другой же жестикулировал, будто дирижировал в такт своей «песне» из нечленораздельных звуков: «Э-а-э! О-а-э! Ола-эя!» – и так далее. – Такой человек – «юродивый», как при «царе-горохе», ходил по всей привокзальной площади. Потом я его встречал и на центральном рынке в центре города, – около, – потому что его с рынка прогоняли.

А от бабок-торговок я узнал, по их рассказам-байкам, которым я не очень-то доверяю, – что этот, ещё не очень пожилой, хотя и седой маленький человек много учился. Он, якобы, окончил у нас в городе Университет, а потом поехал в Академию…, и всё учился и учился, и учился, – от учёбы же и приступ был с ним. И мозги его не выдержали – стал он дурачком, в психбольнице в Семёновке лежал, но так как он не буйный, мать его оттуда забрала. А одежду он из театра берёт, – у него сестра там актриса. \ Но другие говорят, что во время учёбы в Академии, этого «юродивого» избили академики на своей пьянке и стрясли ему все мозги. Вот в общем – болезнь такая – слабоумие любого может коснуться. – так рассказал нам друг рыболов, когда узнал, что я пишу про Деменцию, – про слабоумие.

Еще в 1975 году в журнале «Канадиан» всю обложку занимали фотографии переживающих, не спящих по ночам – мужа и жены попеременно. То жена спит на боку, а муж заложил руки за голову, смотрит в темноту блестящими глазами. Ночь. Время, когда все люди нормальные спят. А потом другая фотография: теперь спит он, а она сидит в их супружеской постели; скорбное, нервное лицо.

И к этим фото прилагается статья: «Внутренний предатель». Вот несколько выдержек из нее:

«Здоровый» уровень тревоги всегда существовал в обществе, и большинство мужчин и женщин так устроены, что они могли бороться с ней. Новым является то, что, по словам социологов, – уровень тревоги поднялся на нездоровую высоту и все растет. И хуже всего, что наша способность бороться с тревогой падает…».

Это было так давно, что сегодня «уровень тревоги», о котором говорили врачи и социологи, перерос в депрессию. Но и тогда уже говорили о депрессии: «она (эта „тревога“) погружает нас в депрессию, делает уязвимыми и готовыми драться между собой супругов и друзей, заставляет слишком много пить спиртного, проявляется в физическом дрожании рук, в обильном выделении пота, особенно на лбу и под мышками по непонятным причинам…».

Депрессия же делает нас плохими любовниками – или наоборот, необыкновенно активными, если в сексе решит человек уменьшить свое напряжение, выплеснуть лишнюю энергию. Оттого бывает снижение рождаемости, разрушение семьи и появление маньяков и другое. Несомненно, удачливый человек, вдруг, может внезапно почувствовать неразумный страх за свою жизнь, за свою работу или карьеру. И все по депрессивному синдрому.