Может не стоило отказываться от предложения врача? Но я даже в мыслях такого произнести не могла, какой уж вслух?

Что ж так всё сложно-то?

Ладно, сперва пройду всех врачей, узнаю, что скажут они, уже потом решу точно, как быть. Сейчас же я чувствую себя хорошо, ничего не болит, вдруг и дальше так будет?

Или нет…

Ведь по возвращении в моей палате обнаруживается… Тим. Не один.

– Мама! – кричит Руслана, завидев меня, а через миг её маленькие ручки смыкаются вокруг моих ног.

– Эй, привет, хулиганка, а ты что здесь делаешь? – произношу растерянно, проводя ладошкой по тёмным кудряшкам, с настороженностью глядя на мужа.

Это что, такой показательный урок? Типа посмотри, что ты теряешь из-за своего упрямства? Или что? Зачем он её привёз сюда, ко мне в больницу?

– Я соскучилась, – обнимает дочь меня крепче.

Опускаюсь перед ней на колени и тоже крепко обнимаю в ответ.

– И я, мой рысёнок. Очень-очень, – стискиваю крепче в своих руках своё маленькое чудо.

И опять кошусь на Тима.

– Что сказал врач? – интересуется он, поймав моё внимание на себе.

– Ничего, всё хорошо. Резкий скачок давления случился, – вру, отводя взгляд, возвращая внимание дочери. – Завтра уже буду дома, – улыбаюсь ей. – Сходим в гости к тёте Римме, да, как меня выпишут?

– Тётя Римма и сама может прийти к нам, – замечает Тим. – У неё давление не падает.

– Или так, – не спорю и тут.

Тем более что мне это даже на руку.

– А печенье испечём? – воодушевляется дочка.

– Конечно, – снова улыбаюсь и киваю ей. – И печенье, и пирожки.

– Ура! – радуется Руслана, вновь обнимая меня, усаживаясь на мои колени. – А папа обещал, что мы в выходные пойдём в океанариум. Все вместе.

Мне едва удаётся сохранить улыбку на лице от услышанного. Самое паршивое даже сказать против ничего не могу при ребёнке. Только одариваю Тима мрачным взглядом.

– Если маме станет лучше, и её действительно завтра выпишут, – реагирует на слова дочери муж и в один шаг оказывается рядом, забирая от меня дочь, подхватывая её одной рукой. – Пол холодный, – добавляет уже специально для меня, другой рукой потянувшись ко мне, чтобы помочь выпрямиться.

Игнорирую, поднимаясь с колен самостоятельно. Тоже мне заботушка. Пусть к своей любовнице проявляет эти качества. А ко мне больше не надо. Хотя избежать прикосновения совсем тоже не получается. Стоит мне выпрямиться, как я чувствую на талии его ладонь. Тут же спешу отойти. Замечаю, как мужская рука сжимается в кулак, но в целом Тим делает вид, что всё идёт нормально, с самым обыденным видом вместе с дочерью устраивается на диванчике у окна.

Притворщик!

И по-любому специально дочь от себя не отпускает, чтобы я прониклась его прошлой угрозой по-полной. Я и проникаюсь. Аж трясти начинает. От страха. От гнева. От обиды. Да как он может так? Будто реально ничего не происходит особенного. Насколько надо быть бездушным чудовищем, чтоб так поступать со мной? С нами. И неужели ту девушку и правда устраивают такие отношения? Я бы подумала, что ей неизвестно обо мне, с учётом, как непонимающе смотрела она на меня в отеле, но всем давно известно, что Тимофей Шахов женат. То есть может внешне я ей и не знакома, но в остальном…

Как же это всё мерзко!

Так бы и запустила что-нибудь тяжёлое в его наглую рожу!

Но у него на руках Руська. Как самый лучший козырь. И я вынужденно глотаю все свои эмоции. Вместо этого иду в сторону кровати. Надо прилечь. От греха подальше. А дочери я всё расскажу позже. Она обязательно узнает правду о том, что мы с её папой расходимся, но не через мою истерику, а на нормальный разговор я сейчас просто не способна. Да и не приходится. Руслана делает собственное заявление: