После того, как все главнейшие державы исторгли от Турции права покровительства своих единоверцев, могла ли Россия оставаться равнодушной зрительницей бедствий христиан православного исповедания – Россия, которая приобрела право заступничества над ними ценой крови и длинным рядом побед, Россия, которая, так сказать, обязалась трактатами с Турцией защищать и охранять православную церковь в ее владениях, и на которую потому обращены взоры всех ее единоверцев.
Утверждали, что Англия, Австрия, Франция и Пруссия, исторгнув силой угроз право покровительства над католическими и протестантскими подданными Турецкой империи, могут свободно пользоваться этим правом, потому что влияние их ограничивается несколькими сотнями тысяч человек, между тем как покровительство России распространилось бы на несколько миллионов; но если это зло, то оно не может быть терпимо ни в какой степени и нет мерила, по которому бы разрешалось зло; если же несомненно то, что христиане в Турции терпят не менее негров-невольников в колониях, то конечно масса имеет более права на облегчение своей участи, чем отдельные, небольшие части. При том же, Россия основывала свои требования на трактатах.
Император Николай I, истощив чрез своих представителей при Оттоманской Порте все убеждения и доводы, и все еще стараясь избегнуть совершенного разрыва, решился послать в Константинополь чрезвычайного уполномоченного с письмом своим к султану, облегчая тем для министров Турции пути к переговорам и примирению с русским двором. Ошибаются те, которые приписывают этому посольству воинственные замыслы и не знают событий последних лет.
Не только не замышляли мы объявить кому-либо войну, но и не ожидали ее; иначе – союзники нашли бы нас, конечно, лучше приготовленными к встрече их. Если же тогда еще русский кабинет заботливо смотрел на критическое состояние Турции и искренно разделял с другими державами опасения в случае распадения этого политического тела, то эти опасения были весьма естественны и вполне оправдались последующими событиями. Турецкая империя в то время служила полем действия иностранной политики, иностранных интересов, иностранных интриг. В ней не было ни самостоятельности, ни свободы управления, неразлучных условий независимости государства. Сам трон султана заслонялся особой иностранного посланника, который, по произволу, управлял министрами Порты. Турция, видимо, разлагалась, и весьма естественно, что соседственная с ней Россия не могла оставаться беспечной зрительницей этого события.
Обращаюсь к посольству князя Меншикова.
Глава вторая
Дипломатические сношения князя Меншикова. – Первоначальные действия Порты. – Приезд и политика Стратфорд-Редклифа. – Уступчивость русского двора. – Проект ноты князя Меншикова. – Противодействия Дивана, поощряемые иностранными представителями. – Отъезд князя Меншикова и потом всей миссии. – Дальнейшие сношения наши с Портой. – Занятие Княжеств становится неизбежным. – Манифест.
Князь Меншиков приехал в Константинополь 16/28 февраля. 24-го февраля, в сопровождении всей своей свиты и константинопольской Императорской миссии, он имел аудиенцию у султана, в Чераганском дворце, где и представил ему свои верительные грамоты. Русский посол был принят с должными почестями и получил приглашение бывать в султанском дворце без предварительного о том ходатайства. Великий визирь Мехмет-Али-паша не переставал уверять его в удовлетворительном окончании возникших вопросов. Министр иностранных дел Фуад-эфенди, с которым не хотел вести переговоры кн. Меншиков, после его двуличных и враждебных России поступков, был удален и на его место назначен Рифаат-паша, бывший уже некогда министром иностранных дел.