…Оставшись у нее ночевать, он ночью написал для нее стихотворение, назвав его «Встреча в Сочи».
– Какой ты молодец! Умелый, опытный конспиратор! Я не предполагала. Ты, наверное, опасный сердцеед, только прикидываешься теленочком.
– Почему? – удивился он такой неожиданной оценке.
– Все про нас и нигде нет ни моего, ни твоего имени. Ты так осторожен?
– Я об этом совсем не думал, – обескуражено проговорил он. – Ты на все смотришь по-своему.
– Какой же ты у меня ребеночек, ну какой же из тебя сейчас писатель. Писатели – народ матерый и бывалый.
В одну из их встреч, когда они вышли из гостиницы и направились на пляж, она спросила:
– Как ты оказался на заводе?
– Не понял.
– Ну ты же не технарь, ты – гуманитарий.
– Я, скорее всего, пролетарий. И ты убедишься в этом, если действительно приедешь ко мне. У меня общежитие, завод и больше ничего нет. Да больная мама, – добавил он задумчиво.
Она, казалось, его не слышала.
– Зато ты мне очень нравишься!
В другой раз, утром, когда он, отлепившись от нее после сна, потихоньку, чтобы не разбудить, встал и подошел к окну, она неожиданно сказала:
– Ты не думай, что я нехорошая. Я – хорошая! – при этих словах глаза ее повлажнели. – У меня, кроме мужа, никого не было. Правда, был один, но он ближе, чем на полметра, ко мне не приближался. Любил и боялся меня. Такой вот был. Может быть, ему и цены не было бы. Но я была совсем равнодушна к нему. А с тобой у меня все непроизвольно. Я нашла тебя. Ты – мой мужчина.
– Ну и ну, – мотнул он головой, отходя от окна.
– Что «ну и ну»? – Она уже сидела на кровати, обхватив руками коленки.
– Складно все, как в кино. Красиво, а по сути ты врываешься в мою жизнь.
– Вот тебе!
И она запустила в него подушкой, вместе с ней в него полетели и ее, с белыми кружавчиками, светлые трусики.
Поднимая их с пола, она вздохнула:
– Вот она, проза жизни!
– Ты бесподобна, – вырвалось у него.
– Я знаю, – воинственно выкликнула она и бросилась на Касторгина.
Через минуту они боролись уже в постели. Она визжала и делала вид, что вырывается… Светлана не хотела ему уступать, желая все делать сама.
– Я хочу забеременеть от тебя, а на дальнейшее мне наплевать, можешь и не жениться на мне, – шептала она разгоряченно.
– Я не женюсь на тебе и буду негодяй?
– И все равно ты будешь годяй. Ты всегда будешь для меня годяй, потому что ты редкий, штучный экземпляр.
Улетал Касторгин из Сочи первым. Провожала она его с огромным букетом красных роз. А через неделю сообщила телеграммой: «Еду насовсем, встречай, подробности телефоном десятого вечером, если против – телеграфируй».
«…подробности телефоном… Какие подробности? Какие телефоны? Я, кажется, сдаюсь. Пусть будет, как будет». Он с самого начала смотрел на семейную жизнь с ней как на некий эксперимент. А вдруг и получится, раз она так хочет. Признаться, он уже перестал понимать, какая жена ему нужна и когда?
…И началась их совместная жизнь.
Вначале они сняли комнату. Вскоре Касторгина назначили заместителем начальника цеха и он получил вначале комнату на соседей в трехкомнатной квартире, а через некоторое время сразу двухкомнатную. К этому времени у них была уже Ирина.
Жена после работы собой заполняла все. О писательстве он давно перестал, кажется, даже помышлять. Когда же начал писать кандидатскую, она это восприняла очень одобрительно. Во всем старалась помочь.