Опубликовано в: Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1. СПб., 1895.

Полное собрание русских летописей (далее ПСРЛ). Т. VIII. С. 18 и 24.

Акт. ист. Т. I, № 72.

ПСРЛ. Т. VIII. С. 151.

Акт. ист. Т. I, № 78.

Историческая библиотека. Т. VI, № 135. С. 927–928.

Акт. ист. Т. I, № 89.

Под 1376 годом наша летопись, как мы видели, говорит, что пришел на Русь за сбором милостыни иерусалимский архимандрит Нифонт, который, собрав милостыню, возвратился назад «и ста тем на патриаршество Иерусалимское». Но просматривая списки патриархов Иерусалимских, мы вовсе не находим в них имени Нифонта. В 1464 году по просьбе умершего в Kафе Иерусалимского патриарха Иоакима на Москве ставят в митрополиты Кесарии Филипповой его брата, протосинкелла Иосифа. Но в это время в Иерусалиме патриарха по имени Иоаким не было, и, кроме того, совсем непонятным остается, зачем бы ему понадобилось послать своего брата для поставления в митрополиты в далекую и малознаемую Москву. В 1480 году опять Иоаким, патриарх Иерусалимский, присылает свое благословение митрополиту Геронтию. Но если уже один патриарх Иоаким действительно в 1464 году умер в Кафе, то другого Иерусалимского патриарха в это время и с этим именем, несомненно, более не было.

Досифей об этом землетрясении говорит: «При Германе во время землетрясения упал купол башни медного колокола, т. е. колокольня Святого Гроба, на близ находящийся храм Воскресения и разрушил купол сего храма, что и до сих пор остается в том же виде. От сего ж землетрясения упала колокольня Святого Вифлеема, как и теперь видим» (История иерусалимских патриархов. Кн. XI, гл. VII, § 3).

Греческие статейные списки № 1, лл. 43–50.

Греческие статейные списки № 1, лл. 159–165.

Греческие статейные списки № 2, лл. 108–110, 112 об., 113, 115–120.

Муравьев А. Н. Сношения России с Востоком по делам церковным. Ч. 1. М., 1858. С. 262–277.

Греческие дела 7111 г. № 2.

Государь вместо стола у себя послал архимандриту и старцам его на подворье: «хлебец, калач крупитчатый, осетрина длинная, плотица целная, стерлядь целная, пироги кислые, щука отварная, четь коровая целного, сельди паровые, икра осенняя, икра паюсная, пироги подовые, пироги фряженые с везигою, пироги фряженые с горохом, караси, щука, полголовы осетрины свежия, щука колодка, теша белужья, звено осетрины на троицкое дело, тело белужье, сиг, лодуга, звено наростовое. Питья: кружка романеи, кружка бастру, кружка ренскова, четверть меду вишневаго, четверть малиноваго, полведра отборнаго, 2 ведра паточнаго, 4 ведра цеженаго». На сборное воскресенье государь послал Феофану с его старцами великопостных кушаньев: «хлебец крупичатой, хлебец черной, 2 полосы дынные, вишни в патоке, шепталы 15 ягод, наливу 15 яблок, скруту 15 яблок, кузминские 15 яблок, патыка сженая с перцем, патыка с имбирем, патыка с гвоздикою, патыка простая, капуста сладкая, репа сладкая, маслины с перцом, маслины с шафраном, маслины с имбирем, каша сладкая, развар со пшеном да с изюмом, ягоды винные, молоко миндальное, ядра миндальные, пастила малиновая, пастила смородиновая, пастила черемховая, пастила землянишная, пастила черничная, пастила брусничная, репа в патоке, шишки ядер ореховых, кисель с шафраном, кисель с перцом, три кваса медвенных по полуведру».

Греческие дела 7111 г. № 3.

Мы назвали подарки, данные царем архимандриту Феофану, богатыми, хотя на первый взгляд они нам и не покажутся такими. На представлении государю при приезде Феофан получил подарков, по сделанной тогда оценке, на 115 руб., да 6 образов, два сорока куниц и 1000 белок, которые мы оцениваем в 35 тогдашних рублей. «На отъезде» Феофан получил столько же. Значит, всего от государя он получил на 300 руб. – сумма, по-видимому, небольшая. Но если мы примем во внимание, что рубль второй половины XVI века равнялся приблизительно нынешним 70 рублям (см.: Ключевский В. О. Русский рубль XVI–XVIII вв. в его отношении к нынешнему. С. 34, 35 и 47), то окажется, что государь лично Феофану пожаловал подарков, по современной оценке, на 21 000 рублей. А так как Феофан получал еще подарки от патриарха, а затем, по обычаю, его дарили еще и некоторые архиереи, монастыри и московская знать, то окажется, что Феофан лично для себя получил в Москве подарков на наши деньги более чем на 25 000 рублей. К этому нужно прибавить и то обстоятельство, что просители милостыни, отправляясь в Москву, везли обыкновенно с собою товары, которые они беспошлинно и от самой границы на казенных подводах привозили в Москву, где их выгодно продавали и затем, закупив на месте московских товаров, отвозили их, опять же на казенных подводах, за границу. От этой операции просители выручали немалые суммы. Все содержание их, со дня вступления в московские пределы, давалось им от царя.

Греческие дела 7112 г. № 2.

Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком… Ч. 1. С. 325–328

Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. С. 205–206.

Изд. 1834 г. С. 103–104.

В приказных записях о милостыне Феофану значится: «Во 127 году был в Москве Иерусалимский патриарх Феофан, и ему дано на приезде от государя: кубок серебряный золоченый с кровлею, весом 8 гривенов (гривенка пол фунта) 47 золотников, портище бархату чернаго гладкаго добраго, портище бархата рытаго вишневаго добраго, два портища камок багровой да вишневой добрых же; сорок соболей в 70 рублей, сорок соболей в 30 рублей, денег 200 рублей и всего на 400 рублей. Да ему ж на поставление Филарета Никитича дано от государя после стола: кубок серебряный золоченый с покрышкою в 7 гривенок – 35 рублей, стопа серебряная в 4 гривенки – 20 рублей, бархат гладкий черный —15 рублей, бархат гладкий зеленый – 15 рублей, камка черная – 10 рублей, камка багровая чешуйчатая – 10 рублей, объяри багровы – 10 рублей, сорок соболей в 80 рублей, денег 200 рублей, всего на 400 рублей. Да к патриарху послано, что было постилано в соборной церкви на царском и патриаршем месте: 2 половинки и 5 аршин сукна щарлату червчатаго – цена 112 рублей, три половинки сукна аглицкаго темно-синяго – цена 57 рублей, три атласа турецких – цена 267 рублей с полтиною.

После поставления и обеда у Филарета Никитича последним дано Феофану: образ обложен серебром чеканом, кубок серебряный золоченый с кровлею в 5 гривенок – 25 рублей, стопа серебряная в полтри гривенки – 13 рублей, бархат гладкий черный – 16 рублей, камка черная – 10 рублей, камка багровая чешуйчата —10 рублей, сорок соболей в 80 рублей, денег 150 рублей, всего на 300 рублей опричь образа. На отпуске дано было Феофану от государя: кубок серебряный золоченый с кровлею в 5 гривенок – 25 рублей, портище бархату гладкаго смирнаго – 10 рублей, 2 портища камки багровые да вишневые – 20 рублей, сорок соболей 70 рублей, а всего 275 рублей. От Филарета Никитича Феофану на отпуске дано было: образ обложен серебром чеканен, кубок серебряный золоченый с кровлею в 4 гривенки – 20 рублей, бархат черный гладкий – 10 рублей, камка черная куфтерь 10 рублей, сорок соболей в 50 рублей, денег 100 рублей, а всего 190 рублей. Да от государыни инокини Марфы, когда Феофан был у нее на приезде, ему было дано: образ Пречистыя Богородицы обложен серебром чеканен, в венце каменья яхонты и бирюзы, бархат гладкий —15 рублей, камка багровая 10 рублей, два сорока соболей в 100 рублей, денег 100 рублей, а всего 225 рублей. Всего патриарху дано от государя, патриарха и государыни на приезде и на отпуске 1800 рублей, опричь образов и ставленнаго места, а и с тем что дано ставленное место 2236 рублей с полтиною». Принимая во внимание то обстоятельство, что рубль 1613–1636 годов равнялся нынешним никак не менее 14 рублям (см.: Ключевский В.О. Русский рубль XVI–XVIII вв. в его отношении к нынешнему. С. 72), окажется, что Феофан получил в Москве подарков от царя, Филарета Никитича и государыни инокини Марфы более чем на 30000 рублей нынешних. Но кроме царя, царицы-матери и Филарета Никитича, Феофану давали милостыню власти, бояре и монастыри. Когда, например, Феофан посетил Троицкую лавру, то особым царским указом предписывалось троицким властям поднести патриарху «образ Богородицы чеканен с пеленою из старых образов, образ Сергиево видение обложен серебром, кубок серебряный в 7 гривенок, братина серебряная в 10 рублей, атлас смирный, камка адамашка синее или багровая, объярь, если есть, сорок соболей в 40 рублей, денег 50 рублей, два полотенца троицких, 5 братин троицких с венцы хороших, ставики троицкие, ковш троицкий, судки столовые деревянные подписаны, стопа блюд больших подписанных, братина великая с покрышкою подписанная, кувшинец писаной немал» (Греческие дела 7133 г. № 5 и 7157 г. № 7). Кроме самого патриарха, и вся его свита точно так же ото всех получала подарки соответственно рангу каждого лица.

Эта записка современника-очевидца находится в рукописном сборнике библиотеки Московской Духовной Академии № 202 и напечатана в Чтениях в Обществе истории и древностей российских. 1883 г. Кн. 2 и в нашей книге «Патриарх Никон». С. 32–34 в примечании.

Архив Юго-Западной России. Т. V. С. 7.

Рукописный сборник библиотеки Московского Румянцевского музея № 712, лл. 204 об.-206.

Житие прп. Дионисия. С. 135–137.

Греческие дела 7133 г. № 5.

Житие прп. Дионисия. С. 119–121.

Рукописный сборник из книгохранилища Погодина № 1574, где речь прп. Дионисия приведена полнее, нежели в рукописном сборнике библиотеки Троице-Сергиевой Лавры № 700, хотя и в погодинском сборнике она без конца.

Рукописный сборник библиотеки Троице-Сергиевой Лавры № 700.

Житие прп. Дионисия. С. 125.

Описание рукописей Московской Синодальной библиотеки. Т. 3. С. 342–343.

Собрание государственных грамот и договоров. Т. Ill, № 46.

Греческие дела 7130 г. № 1.

Греческие дела 7131 г. № 1.

Греческие дела 7133 г. № 5.

Греческие дела 7134 г. № 17.

Греческие дела 7138 г. № 80. 5 мая 1630 г. послы Яковлев и Евдокимов возвратились из Константинополя и привезли грамоту Феофана от 25 февраля 1629 года, в которой он писал государю: «Ведомо буди самодержавному твоему царствию о сем, державный царю, что есмы богомольцы святаго твоего царствия, пришли есми в то время от Святаго Града Иерусалима в Константин град и обрели есми послов царствия твоего… и были у них и благословили их и приняли от них из рук… милостыню пять сороков соболей. И монастырь Святый Град Иерусалим до днесь цел и нерушим» (Греческие дела 7138 г. № 23).

Греческие дела 7135 г. № 19; 7136 г. № 11; 7137 г. № 22. Дворцовые разряды. Т. II. С. 768 и 788.

Греческие дела 7138 г. № 31.

Феофан разумеет здесь следующие обстоятельства: Аверкий, вкравшись в Москве в доверие царя и патриарха, наговорил им, что у него на родине есть вотчины и виноградники, которые-де он принужден был заложить. Из Москвы он посылал некоего грека Дементия, ложно назвав его своим племянником, для выкупа своих имений и виноградников и для продажи их, причем царь и патриарх помогали ему не только деньгами, но и рекомендательными грамотами к Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису. В действительности же у Аверкия в Константинополе вовсе не было никаких имений и виноградников, все это он придумал с целью выманить у царя и патриарха побольше денег, на которые он покупал товары и посылал их для продажи в Константинополь то со своим келарем Пахомием, то с купцом греком Дементием, которого он ложно выдавал в Москве за своего племянника.

Греческие дела 7139 г. № 7.

Греческие дела 7140 г. № 9.

Греческие дела 7142 г. № 2.

Греческие дела 7142 г. № 7.

Греческие дела 7142 г. № 6.

Греческие дела 7143 г. № 1.

Греческие дела 7142 г. № 6.

Греческие дела 7143 г. № 7.

Это заявление Феофана, что с архимандритом Кириллом «милостины ему не прислали… и царскаго жалованья» является несколько странным, так как с Кириллом было послано к Феофану на 1150 руб., т. е. на наши деньги более 16 000 руб.

Греческие дела 7144 г. № 9.

Греческие дела 7144 г. № 19.

7145 г. № 5.

Греческие дела 7146 г. № 5 и 9.

Греческие дела 7147 г. № 7.

Греческие дела 7149 г. № 12. Оговор Феофаном архимандрита Амфилохия основан на каком-то недоразумении. Амфилохий был одним из самых ревностных и преданных наших тайных политических агентов в Константинополе. Он был доверенным лицом знаменитого Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса в его сношениях и с Москвой, и с нашими послами в Турции, не раз приезжал в Москву в качестве доверенного лица от Лукариса с тайными от него наказами к нашему правительству. Он присылал и от себя в Москву очень обстоятельные известия о положении дел в Турции, почему он пользовался особым вниманием и расположением московского правительства, которое правильно посылало ему в Константинополь известные суммы в награду за его усердную службу. Вполне естественно было, что в Москве не поверили оговору Феофана, так что и после этого Амфилохий по-прежнему пользовался полным доверием нашего правительства, на службе которого он и оставался до самой своей смерти, последовавшей уже в 1663 году.

«На оклад на те иконы пошло ефимочнаго серебра, которое взято из сибирскаго приказу пуд 8 гривенок и 25 золотников, цена по 7 рублев фунт, итого 337 рублев 27 алтын 3 деньги. Да на тот же оклад пошло листоваго золота 7300 листов, цена по 9 рублев, по 24 алтына, по 2 деньги тысяча, итого 71 руб. 6 денег. Да на венцы и на подписи взято из казны 44 золотых, по рублю золотой, итого 44 рубли. Да серебряным мастерам от того иконнаго окладу от дела дано 65 рублев. Всего на иконной оклад изошло 517 рублев, 28 алтын, 3 деньги, опричь того, что дано от письма иконописцам, а с тем 637 рублев, 28 алтын, 3 деньги».

Сделана святительская шапка. «В тое шапку золота пошло и с угаром 2 фунта, 82 золотника с ползолотником, цена по 40 алтын золотой. Да в тое ж шапку поставлено каменья, а взято из мастерские палаты: 2 яхонта лазоревых сережных, цена 70 рублев, и те яхонты растерты на два и сделано четыре яхонта и огранены, да четыре яхонта лазоревых в гнездах, золотых, цена по 8 рублев яхонт; да из приказу золотаго дела взято: яхонт червчатой в гнезде золотом, цена 6 сережный 18 рублев; 5 яхонтов червчатых по 20 алтын яхонт; 20 искорок изумрудных, цена 5 алтын по 2 деньги искорка; 8 яхонтиков червчатых, по полтине камешек. Да в тое ж шапку поставлено на дробницы палини 44 зерна бурминских, по рублю зерно; да на обнизку около дробниц пошло жемчугу 51 золотник с четью, цена по 4 рубли золотник. В тое ж шапку пошло аршин атласу, цена 30 алтын, поларшина камки вишневой, цена 15 алтын; 2 аршина тафты лазоревой на рубль на 13 алтын 2 деньги; поларшина сукна темно-вишневаго на один рубль, 6 алтын, 4 деньги; 2 аршина киндяку лазореваго на 6 алтын 4 деньги; 8 горностаев по 2 алтына с деньгою горностай; да на оболочку лагалища пошло 2 сафьяна зеленых, цена рубль, 6 алтын, 4 деньги; да полтора золотника шолку белаго и лазореваго на 10 денег; поларшина полотна белаго на 6 денег; бумаги хлопчатой круг венца фунт – 3 алтына; да от лагалища и за дерево дано от дела 36 алтын, 2 деньги. И всего той шапке цена 880 рублев, 29 алтын». Шапка и иконы выданы были архимандриту Анфиму из Посольского приказа с распискою (Греческие дела 7162 г. № 3; 7202 г. № 20. Греческие статейные списки № 12, листы не занумерованы).

Греческие дела 7152 г. № 3.

Сербский скопийский митрополит Симеон, навсегда поселившийся в России, в 1644 г. ездил из Москвы на поклонение Святым Местам и после был у нас казанским митрополитом.

7153 г. № 21, 30, 36; 7154 г. № 6.

Греческие дела 7131 г. № 5.

7132 г. № 3.

7134 г. № 17.

7138 г. № 12; 7144 г. № 19.

7131 г. № 4; 7140 г. № 3; 7149 г. № 15 и 20.

7138 г. № 17; 7153 г. № 26.

7138 г. № 5, 7,17, 24; 7156 г. № 20.

7114 г. № 9.

17154 г. № 18.

Досифей Иерусалимский. История патриархов Иерусалимских. Кн. XII, гл. I, §§ 3, 6 и 9.

7154 г. № 6.

7154 г. № 18.

Корму патриарху от Путивля до Москвы велено было дать по алтын на день, да питья: по 3 кружки меду, по 3 кружки пива надень; архимандриту и келарю по 10 денег на день человеку, архидьякону 9 денег, дьякону и простым старцам по 8 денег, людям патриаршим по 6 денег человеку на день.

Странный на первый взгляд допрос о том, из какого монастыря взят в патриархи Паисий, в каком году и какого он роста, когда Паисий ранее два раза был в Москве и ранее прислал в Москву обстоятельную грамоту о времени и обстоятельствах своего избрания в патриархи, просто объясняется тем, что эта инструкция о допросе была составлена еще при приезде в Москву патриарха Феофана и, по тогдашнему обычаю, механически воспроизведена была, когда от приказа потребовали составить инструкцию для встречи и приема патриарха Паисия.

Досифей говорит про патриарха Паисия, «что он ростом мал, с бородою длинною, смугл, общителен, мужественен, правдолюбив, сановат». Досифей передает ходивший про него, Паисия, рассказ, что будто бы «он один поверг на землю двадцать человек (напавших на него) разбойников и лошадей их взял» (Кн. XII, гл. 1, § 10).

Лично патриарху во все время пребывания его в Москве велено было выдавать на каждый день «прут белые рыбицы, прут семжины, да блюдо икры паюсные, да блюдо осетрины, да блюдо белужины, да два блюда пирогов пряженых, щука колодка, две ухи разных переменяясь, калач крупичатой». Питья лично патриарху выдавалось на день «кружка меду вишневаго или малиноваго, кружка меду боярскаго, кружка квасу медвянаго, полведра меду паточнаго, ведро меду княжего. Да из Болыпаго приходу на мелкое: на лук, на чеснок, на масло, на яйца, на крупы, на соль по 5 алтын на день». Всем лицам патриаршей свиты корм и питье выдавались каждому отдельно, причем количество их для разных лиц было различно – более получали высшие лица свиты и значительно менее низшие лица. По особым случаям как сам патриарх, так и вся его свита сверх обычной ежедневной дачи получали еще от государя особый корм и питье. Так, например, патриарху и всей его свите «на приезде» было послано «государева жалованья в почесть корму и питья: 3 кружки меду вишневаго, ведро меду обарнаго, ведро меду паточнаго, ведро меду цеженаго, ведро квасу медвянаго, калач крупичатой, три калача смесных, да людем их по калачу, на 18 блюд ествы добрые».

Русские сильно интересовались небесным иерусалимским огнем и его свойствами, хотя относительно последнего очевидцы и разногласили. Так, русский паломник Василий Гагара (1634–1637 гг.) говорит: «Огнь же небесный багровиден, а не как прочий огнь естествен от земнаго огня. Аз же, Василий, у митрополита зажег в едину руку двадцать свеч и нача браду свою палити тем огнем, и не един от влас брады моя погибе и не сгоре; и аз грешный токмо уверовал, что небесный огнь есть, како не сожгло брады моея от огня какова бывает от естественнаго огня, что многие вещи пожигает; такоже и в другоряд и в третий палил браду свою, и никакоже прикоснулся огнь власом моим. Аз же, Василий, прощения просил у митрополита в том, что неверованием одержим был, чаях, что греки тот огнь составляют своим умышлением, а не небесный огнь сходит с небеси» (Сахаров И.П. Сказания русского народа. Ч. 2. М., 1837. С. 120). Иона Маленький, вместе с Арсением Сухановым посетивший Иерусалим в 1652 г. и видевший весь обряд при схождении небесного огня, замечает только: «А того не ведомо, как у него (патриарха Паисия) те свещи засветятся: огнь вещественн, как есть огнь». Сам Арсений Суханов, описывая церемонию небесного огня, не говорит того, как он появляется и каковы его свойства (Белокуров С.А. Арсений Суханов Т. 1. С. 290). Когда в 1653 году живший в Москве сербский митрополит Михаил отправился на поклонение святым местам, то ему дано было поручение разведать относительно небесного иерусалимского огня все пообстоятельнее. Воротившись в Москву 16 сентября 1657 года, Михаил дал такое показание о своих разведках относительно небесного иерусалимского огня: в Великую субботу перед вечернею, как пришло время идти в самый Гроб Господень, наместник патриарший (а самого патриарха не было) и он, митрополит, ходили около палатки трижды с незажженными свечами. Наместник вошел внутрь Гроба, и хотя давал митрополит почесть немалую турчину, чтобы ему войти в Гроб вместе с наместником, но он заказал турчанам, чтобы опричь его не пускать во Гроб ни митрополита, ни кого-либо иных, и дал им за то почесть большую. Наместник, войдя внутрь Гроба один, затворил за собою двери, был там полчаса и вынес с собою свечи зажженные, говоря, что они засветились от Гроба Господня действием Святого Духа, и раздавал свечи сии митрополиту, армянскому патриарху и прочим людям. «И митрополит-де Михаил того огня испытывал, и от него-де жар и палит так же, как и от прочего вещественного огня»; а каким образом у наместника патриаршего возжегся огнь у Гроба Господня, он не ведает, потому что его, митрополита, туда не пустили, а уже только по выходе наместника входил он и прочие люди для поклонения (Греческие дела 7166 г. № 3).

Патриарх Паисий привез с собою святыню и подарков для государя: «складни – писано Спасов образ, а на другой стороне Богородица с Предвечным Младенцем, а позади Никола Чудотворец на золоте; крест резной древян со многими праздники; мощи св. Меркурия, мощи св. Пантелеймона, мощи св. Феклы; из разных мест святая земля: от святаго Вифлиема, где Христос родился, земля от Иордана-реки, от горы, где постился Христос 40 дней, от святые Голгофы, от Святаго Гроба Господня; чертеж Святаго Града Иерусалима со всеми Святыми Месты; свечи – святаго огня схождение; поясы – мера Святаго Гроба; святая вода из Иордана-реки; ладан росной, четки от Святых Мест неранжевые; водка свероборинная, водка неранжевая; бархат веницейской цветной серебряной; два полотенца шиты золотом волоченым; сорочка тонкая турская; полотенце большое; масло от Иерихона-града лечебное; мыла большие; сахару леденцу две коробки; два венчика веницейских». Государыне и членам царской Семьи Патриарх также привез от святых мест воду, землю, свечи, а затем мыла, атласы и т. п.

На наши деньги несколько более шести тысяч.

См. нашу статью: Следственное дело об Арсении-греке // Чтение в обществе любителей духовного просвещения. 1881 г., июнь.

Греческие дела 7157 г. № 6–8, 22; 7158 г. № 1. Некоторые грамоты патриарха Паисия напечатаны в приложении в книге С.А. Белокурова «Арсений Суханов».

Греческие дела 7159 г. № 11.

Реестр греческим грамотам № 137, 8 октября 1655 г.

Полное собрание законов. № 180.

7161 г. № 5.

Патриарх Паисий, будучи в Москве, в особой челобитной просил государя поскорее отпустить его в Иерусалим, потому что местные еретики, пользуясь долгим отсутствием патриарха, сильно обижают православных, почему ему и необходимо немедленно ехать в Иерусалим. Но, прибыв в Яссы, Паисий не поехал в Иерусалим, а прожил в Молдавии целых два года. В грамоте государю из Ясс от 4 ноября 1649 года Паисий свою остановку в Молдавии объяснял тем, что у него будто бы «имеются некоторые дела на короткое время в святогробских подворьях здесь и во Влахии». В другой грамоте, от 10 ноября, государю он объясняет дело так: «А мешканье мое се бо есть потому, что в здешней земле имеем монастырь свой; а здесь в монастыре жили и ожидали от иных монастырей податей… а потом силою Божиею поедем ко святым и богостепенным местам». Теперь же патриарх заявляет, что причиной его задержания от Молдавии были его немощи. В действительности же причина его продолжительного пребывания в Молдавии заключалась в его особых отношениях к тогдашнему Константинопольскому патриарху Парфению Младшему. Досифей об этом рассказывает следующее: «Когда Паисий Иерусалимский при Парфение Младшем был рукоположен в Яссах и пришел в Византию, чтобы оттуда отправиться в Иерусалим, Парфений требовал от него денег, как предшественник его от Александрийского, но Паисий, ясно увидевши в нем симонию, не дал ему ни обола. После сего, когда Паисий из Святого Града Иерусалима отправился в Москву для милостыни, Парфений чрез письмо клеветал на него славному самодержцу Алексию Михайловичу, но лукавство Парфения не имело никаких последствий. Но как скоро Паисий, возвращаясь из Москвы в Иерусалим, прибыл в Византию, Парфений обвинил его как злоумышленника против правительства пред диваном Капиджи-паши, визиря султана Ибрагима. Визирь, призвав в себе Паисия, допросил его и, уверившись, что он человек справедливый, отпустил его с миром, только взял с него четыре тысячи флоринов. Но когда Паисий опять из Святого Града отправился в Валахо-Молдавию, патриарх Парфений снова начал преследовать его и кроме правительственной Порты клеветал на него правителю Молдавии Василию и Матфею, правителю Валахии. Что ж потом случилось? Правители с помощью друзей и денег обвинили Парфения пред Портой и удушили. Тем и кончились бедствия, постигшие святую Христову Церковь, и тиранские насильственные поступки» (Досифей Иерусалимский. История Иерусалимских патриархов. Кн. XI, гл. 10, § 10). Этот рассказ Досифея о вражде между патриархами Паисием и Парфением подтверждается и теми известиями, какие доходили об этом до нашего правительства, хорошо знавшего истинную причину продолжительного пребывания Паисия в Молдавии. В 1650 году прибыл из Молдавии в Путивль старец Чудова монастыря Пахомий, выехавший из Москвы вместе с Паисием, и заявил воеводе, что Иерусалимский патриарх «в Иерусалим опасается ехать, боясь опалы от султана, за что – не знает, да за старую недружбу Цареградскаго патриарха Парфения опасается запрещения ехать, и потому долго думает прожить в Мутьянах – до самой смерти Парфения». Иеродиакон Иона Маленький, отправившийся из Москвы в Иерусалим вместе с патриархом Паисием, о причинах замедления патриарха в Молдавии говорит: «Патриарху же, коснящу страха ради турскаго, овоже бояся патриарха Цареградскаго, занеже между собою велию вражду ищуще». И Арсению Суханову патриаршие старцы сообщали, что Паисий из Молдавии не поедет в Иерусалим, «если Парфений, патриарх Цареградский, жив будет» (Греческие дела 7158 г. № 9; Сахаров. Сказания русского народа. С. 11, 161 и 190). Это нелюбье двух патриархов привело к тому, что Паисий, как ходила тогда общераспространенная молва, послал в Константинополь значительную сумму денег, чтобы низвергнуть своего недруга с патриаршего престола, в чем ему оказали деятельную помощь воеводы молдавский и волошский. Парфений не только был низвергнут, но и убит. В октябре 1651 года фессалийский архиепископ Даниил в особой отписке государю сообщал об убиении патриарха Парфения, причем замечает: «Грех ради наших сказывают, что Иерусалимский патриарх прислал денег немало тут же на помощь, чтоб ево, патриарха Парфения, сослали, потому что они имели меж себя недружбу» (Греческие дела 7160 г. № 3).

7161 г. № 10; Белокуров С.А. Арсений Суханов. Приложение.

7163 г. № 1.

7165 г. № 21.

7166 г. № И и 63; 7167 г. № 3.

7168 г. № 8.

7159 г. № 3, 39, 42; 7161 г. № 16.

Собрание государственных грамот и договоров. Т. IV, № 27. С. 117; Гиббенет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. Т. II. С. 661–678.

Греческие дела 7172 г. № 14; Сочинение Паисия Лигарида о суде над патриархом Никоном, перевод которого находится в рукописи библиотеки Московской Духовной Академии; Гиббенет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. Т. 2. СПб., 1884. С. 706, 761–764, 802, 805.

Собрание государственных грамот и договоров. Т. IV, № 37. С. 134.

Гиббенет Н. Т. П.С. 771–773, 779, 893.

Русский архив 1873 г. № 9. С. 1626–1640; Гиббенет Н. Т. II. С. 1054.

Греческие дела 7172 г. № 14, 15, 18; Гиббенет Н. Т. 2. С. 712–721 и след.

Зап. рус. и слав, археол. общ. Т. II. С. 597–600.

Нектарий говорит совершенно справедливо о том, что Лигарид получал от царя крупные дачи будто бы на уплату долгов своей епархии. Немедленно по прибытии в Москву Паисий в челобитной просит государя откупить христиан его области от турок, с которыми-де он уговорился давать им окупу за христиан ежегодно по 500 ефимков, и просит вручить ему эту сумму, «чтоб мне, богомольцу твоему, из области своей изгнану не быть и православных христиан моея области нечестивые турки не обратили б в свою турскую веру» (Греческие дела 7170 г. Но 11). В следующем году Паисий заявляет в челобитной государю, что он приехал в Москву просить милостыни «на уплату с епархии моей податей Иерусалимскому патриарху Нектарию, и туркам, и себе на пропитание», но что он живет, по царскому указу, на Москве уже три года, «и ныне мне, богомольцу твоему, ведомо учинилось, что Еросалимский патриарх на меня зело гневен за то, что я многое время, оставя епархию, живу на Москве, а без меня епархии моей пасти некому; да ему, патриарху, и турку никакие подати в епархии моей не плачены, да живущие в епархии моей завяли на нужные расходы многие деньги», почему он и просит государя выдать ему золотом 1700 ефимков, которые должна его епархия. Ему выдано было «850 золотых червонных одиноких» (Греческие дела 7172 г. № 1).

7175 г. № 2. Гиббенет Н. Т. 2. С. 892–894; 7176 г. № 22.

Соблазн от запрещения Паисия Лигарида усиливался еще тем обстоятельством, что он, несмотря на свое запрещение, дозволял себе в Москве участвовать в качестве архиерея в церковных священнодействиях. Так, в 1667 году он участвовал в отпевании архиепископа Тобольского Игнатия.

Подлинное дело о суде над патриархом Никоном // Рукопись библиотеки Московской Духовной Академии, лл. 270 об. – 272; Греческие дела 7177 г. № 27; Рукописный сборник Московской Синодальной библиотеки № 130, лл. 39–41.

Турецкие статейные списки № 9, лл. 23–26.

Это было письмо Лигарида к логофету Kонстантинопольской Церкви, в котором Паисий писал: «Еще прежде сего писали мы за великую дружбу к твоей честности, объявляя тебе про страдание и печаль и труды мои, и ныне так же пишу тебе все дела сперва с краткословием. После неправедных и страшных отлучений и проклятий господина Парфения (?), что на меня наложил неправедно, последовало и господина Нектария больши напраснословия, неправедный на меня суд и оглашение и конечное отлучение, будто есмь душегубитель, разбойник и беззакон ник, и так, без всякого распросу и без достойно верных свидетельств и без двунадесяти архиереев, но все втайне учинили – един Досифей, и тот мне не знаком, который ныне наследник учинился престола Иерусалимскаго. И как мне не возглашать о божественных законоведениях, когда оставили Церковь Божию вдовою, без пастыря, как горлицу пустынную, без покрова и без мужа, не обрящется жениху совокупиться; не будучи бо мужу во Иерусалиме, воцарилась Девора-жена… Ни Бога не бояся, ни людей срамясь, клевещут на меня в зависти своей, чтобы получили желание свое, делами отрицался вышняго и божественнаго, котораго тонкими словами исповедуют и веруют страха ради человеческаго. Буди достоинство их, где суда не чают, как мертводушные, а я возлюбил душевное безмолвие и мирской мятеж отринул… Ни единаго благоденствия не видел я от них, только навыворот, с лукавым помышлением писали было письма сперва на меня, ремесла творя, слова сплетая, и те ремесла были от многих лет. Ныне же явлено бесстыдно пишут к державному царю и преблаженным патриархам, такими словами оглашая, будто я изменник Святыя Церкви, порочнаго жития делатель, иноплеменный епископ, чужеславник. Если я чужеславен, пусть приведут свидетельство достоверное, ибо я трудолюбивая пчела, а не трутень…» Затем, оправдываясь от обвинений в латинстве и еретичестве указаниями на то, что он латинским повелениям не повинуется и не мыслит полатински, «а только в учении их общником был», Паисий просит логофета заступиться за него и ходатайствовать словом и делом перед патриархами о его скорейшем прощении (Греческие дела 7178 г. № 27).

7177 г. № 27; 7173 г. № 6, 27; Записки рус. и слав, археол. общ. Т. 2. С. 600.

Наша книга: Характер отношений России к православному Востоку. С. 199–206.

7180 г. № 28.

В грамоте к Московскому патриарху Иоакиму Досифей в 1686 г. писал: «Егда приезжал иеродиакон Мелетий (по делу Никона), работали мы тогда с прилежанием, понеже елико бысть тогда, совершишася все рукою нашею, зане блаженный памяти бывший патриарх (т. е. Нектарий) бояшеся воступити на сия» (Архив Юго-Западной России. Т. V. С. 144).

Ак. эксп. IV, № 214.

7185 г. № 2.

7187 г. № 7.

Турецкие статейные списки № 18, лл. 222–225; Греческие дела 7186 г. № 3. Наша книга: Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложение № 14.

Тогдашний рубль равнялся нынешним семнадцати.

7189 г. № 9; Рукописный сборник Санкт-Петербургской Синодальной библиотеки № 473, лл. 16–17; Турецкие статейные списки № 20, лл. 385–386, 468 об., 574 и 720; № 21, л. 202; Турецкие дела 1681 г., св. 22, № 4.

7191 г. № 2; Собрание государственных грамот и договоров. Т. IV. С. 417–423; Каптерев. Сношения патриарха Досифея с русским правительством. Приложение № 15.

Турецкие статейные списки Ыа 25, лл. 329–336; № 26, лл. 36–39.

Турецкие статейные списки № 26, лл. 43, 53–61, 78–79, 87–90, 94 об., 98.

Сам Досифей принял, однако, царскую милостыню, которая ему была назначена именно за хлопоты по делу Киевской митрополии. По этому поводу Досифей пишет князю Василию Голицыну, что посол Алексеев дал ему «двесте червонных золотых, милость святых и державных царей Святому Гробу, которое мы в таком времени и в таком деле не хотели взять – ниже много, ниже мало, наипаче же, что мы имеем иную надежду к святейшему дому самодержавнейших царей; токмо помышляя, да показуемся тяжки и да не подадим некий знак лакомства в нас, восприяли есмы и послали в Святой Град Иерусалим» (Греческие дела 7195 г. № 3).

Грамота государей к Константинопольскому патриарху о Киевской митрополии, отпустительная грамота Константинопольского патриарха и грамоты Досифея к царям, патриарху Иоакиму, малороссийскому духовенству и народу напечатаны в пятом томе «Архива Юго-Западной России». См.: Греческие дела 7195 г. № 3.

Подробнее об этом см. нашу статью: Русская благотворительность синайской обители в XVI–XVIII столетиях // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1881, октябрь-ноябрь.

Кн. XII, гл. 13.

Греческие дела 7199 г. № 31; 7201 г. № 4; Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложение № 1.

7200 г. № 1.

7201 г. № 1 и 13.

Рукописный сборник Санкт-Петербургской Синодальной библиотеки № 473, лл. 146–153.

Греческие дела 7201 г. № 4 и 38; 7202 г. № 20; Греческие статейные списка № 12, лл. 1028–1030, 1070.

По приезде в Москву Хрисанф остался недоволен тем положением, в какое его поставили в Москве как патриаршего посланного, по какому поводу он и обратился к патриарху Адриану с особою челобитною. В ней он прежде всего молил патриарха: «Перво, да простиши мя за дерзость и второе, да благоволиши мя с тихостью послушати и нареку дело вкратце, не с намерением яко бы знати мне пред вашим святейшеством какие-либо обычаи церковные, но токмо объявите оправдание блаженнейшаго моего владыки и патриарха» (т. е. Досифея). Затем Хрисанф рассуждает, что мирской чин изменяется, «духовный же чин, яко дар Пресвятаго Духа, присно пребывает недвижим и не пременяется ниже от благополучия, ниже от злополучия; и понеже всякий чин имеет степени, ими же состоится, имеет и духовный чин разныя степени». Соответственно этим чинам святые отцы и древние «места и стояния» утвердили и между ними и такой обычай: «Егда кой патриарх пошлет к иному патриарху и патриаршескому престолу о каком-либо деле нужном и дает ему такой прономий, яко носити лице патриаршеское, аще случится при нем некий церковный Собор, сидит той, который носит лице патриаршеское, выше и митрополитов, и подписывает по чину своего патриарха, аще и иеромонах токмо будет. На прочих же повседневных собраниях не точно выше тех, котории тогожде чина, но и выше епископов, яко же частый обычай константинопольский являет». Выяснив эту мысль, Хрисанф говорит, что и его Досифей послал в Москву не просто «грамотоносца, но самое свое лицо, понеже явно пишет в грамоте вашему святейшеству сице: да приимеши его яко сущаго при нас святейшаго и апостольскаго престола лице носящаго». Ввиду этого Хрисанф заявляет, что он просит от патриарха Адриана не чего-нибудь особого, «точию предпочтения всех архимандритов святейшаго сего престола и сие вмених за удобешее, яко же и от святейшаго вашего повеления дадеся ми сицевый вход, последи же, не веем, чесо ради, иначе последова чин». Просит он этого ради того, что носит лице патриарха Иерусалимского, он не просит и не ищет чести для себя лично, а ради Святого Гроба и апостольского патриаршего престола, просит вещи не новые и не обычные, «но точно древния и от Церкве утвержденныя и святыя»; ищет он этого не по своей воле, но в силу следующего собственноручно данного ему Досифеем предписания: «Яко убо архимандрит престола, подобает тебе просити, да будеши сидети выше всех архимандрит места, еще же и выше епископов на трапезах и собраниях; аще кий собор будет местный, яко мое лицо, и выше епископов по древнему обычаю святыя Христовы Кафолическия Церкве; аще же возмнят иначе, не входи в таковая собрания». «Сия приказания, – заявляет Хрисанф, – вся суть владыки моего святейшаго. Егда услышит владыка мой: угодно ли явится ему, яко повеление приях от вашего блаженства сидети под чудовским архимандритом, или под иным которым, яко же слово бе?» В заключение челобитной Хрисанф говорит: «К сему ино не глаголю, токмо яко повинуюся, повелению вашего святейшества, яко повелению божественному, и не токмо ниже архимандритов, но буду нижайший и малых твоих рабов, понеже толико имею быти под единым, елико и ниже всех, и к тому ничесо имам рещи, ниже ходатая имам представити к твоему блаженству».

Впрочем, указываемое Хрисанфом недоразумение не помешало ему войти с патриархом Андрианом в близкие и даже дружеские отношения, когда он прожил в Батурине целый год, откуда и посылал Адриану разные письма. Так, письмом от 20 мая 1894 год из Батурина, где Хрисанф захворал, он сообщает патриарху Адриану, что Досифей прислал к нему грамоту, в которой «новых вестей не пишет», только извещает, что новый визирь «беснуется противу христиан; он же, окаянный, разрушил и церковь некую, стоящую близ патриаршаго двора цареградскаго, а создана была от древних царей, священников же тоя на каторгу посадил. Некто же из православных устремился на обличение его, и обличал явленно пред всеми нечестие его; визирь же повеле его жестоко мучити, дабы отрекся Христа Спасителя нашего и веровал бы в Мохомета их. Добродетельный же Христов воин весьма не покорился им, наконец, мечом кончину прия и в море ввергоша его, дабы его тела христиане не взяли. Еще во граде Крите оклеветали врази некоего епископа туркам, что будто он к венецыйскому князю отписывал вести турския, и за того епископа без всякаго испытания нечестивии люто замучиша. И больше сего патриарх Иерусалимский ко мне не писал». 8 августа 1694 г. Хрисанф писал из Батурина Андриану: «Сицевое дерзновение (т. е. переписка с Адрианом) имать вину, зане приемляй от тебе последнее благословение, повелел еси дати мне весть вашему блаженству, егда уготоваюся изыти отселе, сиречь, из малороссийских городов», почему теперь извещает, что решается выехать в сентябре, ибо нашел многочисленных и надежных попутчиков-греков, и затем пишет: «Молю же и прошу о сих двух ваше святейшество: о едином – да имать всегда попечение ваше блаженство о деле Святого Гроба живоприемнаго вечныя ради мзды пренебесныя и всемирный славы; о втором же, яко да и во грядущее из вашего благоутробнаго залога мою смиренность не извержеши. Знаменования новых вестей несть, но токмо патриарх Дионисий Константинопольский пременися и паки Каллиник-патриарх возведеся. Святейший же мой владыка живет ныне в Цареграде… О печати книг ваше святейшество вем, яко печется, сего ради и не докучаю паки». Получив грамоту от патриарха Адриана, Хрисанф 20 августа 1894 года пишет: «Аз на мнозе недоумеваяся и размышляя: кто есмь аз и яковый ко мне пишай? Весь недоумении бых, содержим от нечаяннаго и не веровах очесем моим, яко бы неправо зрети им и глаголах: кто возвестит мне, яко прислася Священное Писание от вашего святейшества архипастырскаго… Новаго вашему святейшеству достойного не имам возвестити, но токмо молю паки, яко да будет моя смиренность под покровом вашего благоприятнаго архипастырского благоутробия». 24 октября 1694 года из Батурина Хрисанф извещал патриарха Адриана, что и вторую патриаршую к нему грамоту он получил, получил и дар – Евангелие для Гроба Господня, «дело достолепное и дар достодолжный», и затем пишет: «Благодарствие да будет святому Богу, яко прииде и печать, тако же и прочее совершенство прииде же ко Архангельскому городу, яко же на знамена мне прирадивый раб ваш Николай Спафарий. И в сем Божием деле вашего всесвятейшества имя бессмертно имать быти и честь всемирная, мзда от самаго Бога несравненная. Сего ради и лепо есть вашему всесвятейшеству радостью одержиму быти, яко же Соломону о совершении храма его: Давид нача созидати храм, но услыша, яко иному дело то ведеся; нача и блаженной памяти святейший патриарх кир Иоаким учинити школу и печать, но Бог благоволи сим восприяти совершение благо и полезно при брате и преемнике того, при вашем, глаголю, всесвятейшестве. И аще препятия видятся многи, обаче аще добрая и полезная дела были бы скороудобно, не достохвальны бы были. Радуйся прочее духом всесвятейшая моя главо, яко обретеся храмина от Бога составити сицевое и полезное дело всему православному роду. Будем все совершенно печися, блаженнейший мой владыко, яко же благоволил еси, еже бы человека довольнаго во учении прислати, который мог бы и школу держати и книги исправляти, и будет вашему всесвятейшеству раб и подножие ног ваших и прислан будет таким поведением, что в малом времени Божиею помощию совершенных учителей поставит из первых учеников, и потом паки возвратится восвоя. И присланы с ним будут грамоты имянно к великим государям и к вашему святейшеству. Напоследок же о дву твое блаженство молю: перво, что если сии проклятии волцы (т. е. Лихуды) избавятся, еже не буди, в школу бы паки не входили, за то, что злый всегда зол и добра от него не будет. И о втором молю, чтобы школа не праздна была, но чтоб прежде речении ученицы учение давали (разумеет учеников академии Николая Семенова и Федора Поликарпова), сколько сами прияли и доволен есть раб ваш Николай таковое дело управляти, дай Боже и другим толико научитися, елико словесность его знает. И аще ваше святейшество о иных учителях сумневается, благоволи спросити Николая Спафария, яко ученаго человека и правдиваго, за что и блаженнейшему владыке крайний друг и не учинит лицеприятства пред вашим лицом крайним ни о сих (т. е. Лихудах), ни о хотящих быти. И о прочих тако имать совершитися, яко же благоволил еси во священных ваших писаниях назнаменати. Аз же закоснех зде ради преяснаго господина гетмана, обаче ныне взях волю от него и вашими святейшими молитвами на сих днях изыду в Молдавию, откуда паки вашему святейшеству чрез смиренное мое писание поклонюся». Хрисанф исполнил свое обещание. 25 сентября, но уже 1696 года из Волох он пишет Адриану: «Новых вестей, достойных вашему святейшеству, мало, токмо что у цесаря с турецким султаном был бой и не учинилася только великая тщета между ними, однакож на том бою убито турков с пятьнадесять тысящь, а Немцов с четыре тысячи… Да благодарствуют немцы вашу святую Богом венчанную державу для того, что если бы не было препятия татарам, цезарь был бы разорен от агарян, и праведно есть вашему величайшему царству что восхощет, да просит у цесаря».

Со своей стороны и патриарх Адриан посылал от себя письма к Хрисанфу. В одном из них он так пишет Хрисанфу: «О Святом Дусе сыну и сослужителю нашея мерности святаго и живоприемнаго Гроба преподобному архимандриту Хрисанфу здравия, спасения и благопоспешение о Господе желаем. Наша мерность елижды слышащи от писаний ваших всякаго благосердия и благожелательства к нам исполненных, купно же и о вашем здравии и мирном пребывании знаменательных, толижды паче духом порадовахомся, сугубая самому Спасителю нашему благодарения, яко ведущему благочестивыя своя от напасти избавляти, и яко Ноя проповедника правды в ковчезе божественный своя благодати от потопа воды не постоянный соблюдати, на нечестивыя же абие меч ярости навести, исповедающе, яко тако есть, по апостолу, воля Божия благотворящим обуздывати безумных (или нечестивых паче) человек невежество. К сим же изрядне блаженнейшаго патриарха Святаго Града Иерусалима, господина Досифея, нашея мерности любезнаго брата и сослужителя, сладце и братственне целуем, молящеся Богу святому, во Троице славимому, да сохранит его здрава… Присланная же прежде и со отцы сущими из обители св. Иоанна Богослова, еже есть лествицы иерусалимския, лагалище с гребнями, прияхом и не хотяще, и благодарствие творим его блаженству и твоей святыне, яко сущу таковому расстоянию и таковым обстоянием, благоизрадная его память сущия о Христе к нам братственныя любве апостольски хранима есть…» (непереплетенный сборник Московской Синодальной библиотеки № V, 10, 20, 22, 23, 25, 26, 28).

Здесь Досифей намекает на распространившиеся тогда за границей слухи, которые особенно усердно разносили повсюду иезуиты, что будто бы Петр Великий решился соединиться с Римскою Церковью. Относительно этих слухов Феофан Прокопович замечает, что они с 1700 г. распространены были иезуитами и другими католическими духовными в разных иноземных странах «и тем ложным слухом, как греческим, так и русским восточнаго исповедания людям, не малое чинили в вере сумнительство» (Чистович И.А. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868. С. 430).

Греческие дела 7206 г. № 31.