Двадцать первого мая патриарх Паисий прислал в Посольский приказ грамоту к государю, в которой извещает, что приехал к нему, патриарху, старец из Иерусалима, который привез к нему письмо о том, какие смуты происходят на христианском Востоке от еретиков, также и о долгах иерусалимских, причем патриарх писал между прочим: «Аще владыко наш вопросишь о царьградских вестях и о турском салтане, и он есть в юне возрасте и будет великая победа во днех его, потому что на великий их байрам ездил молитца ко святей Софеи, и пришед некие христиане, пред ним сняли шапки и кинули, – не возмогли терпеть обид великих и налог, что творят над ними, и говорили: побосурманите-де нас! И так испужалась лошадь под салтаном, и упала с него чалма и с пером, и все турки тому удивилися и возопили: Боже, Боже! и рекли, что царству турецкому вскоре погибнуть. Еще и слыша про Московскаго царя, зело страшны пребывают: чают про казаков, что они делают царским повелением вся сия…»

Двадцать седьмого мая патриарх Паисий был на прощании у государя в селе Покровском, причем государь пожаловал велел дать патриарху своего государева жалованья [С. 148] – соболей на 300 рублей, да от государыни ему дано было соболей на 300 рублей, да от царевен соболей на 400 рублей.

10 июня патриарх Паисий выехал из Москвы в сопровождении пристава Ивана Юрьевича, причем на дорогу до рубежа ему велено было дать на корм деньгами 50 рублей, да множество всевозможных припасов – рыбы, хлебов, питий. Все его спутники получили также на дорогу деньги, корм и питье и, подобно патриарху, казенные подводы до рубежа. Вместе с Паисием отправились из Москвы во Иерусалим и русские люди: известный Арсений Суханов, Троице-Сергиева монастыря черный диакон Иона Маленький, Чудова монастыря черный поп Лукьян и клирики: Евфимий, Пахомий, Акила Босой и подьячий Васька Кудрин.

С первого же стана от Москвы патриарх Паисий прислал государю грамоту, в которой пишет: «Существовал древний обычай у Иерусалимских патриархов, чтобы когда Божественный Промысл хотел и бывало Божие венчание (на царство) православнейшего царя, (разумеется, Константинопольского), считал за нужное и обретавшийся тогда Иерусалимский патриарх пойти для поклонения новому царю, для молитв за него и для благословения его. А так как Божественному Промыслу и Божией премудрости, по благодати пресущественной, животворящей и нераздельной Троицы, угодно было от имени Бога венчать благочестивейшаго, могущественнейшаго, православнейшаго великаго государя, царя и великаго князя, господина Алексея Михаиловича, сына по духу вожделеннейшаго нашего смирения и самодержца всей России, – то по внушению Святаго Духа удостоился и я, богомолец великаго, [С. 149] святаго и могущественнаго его царствия, придти и поклониться новому царю и благословивши его и помолившись, как надлежало, за него и за всю палату и воинство его. И он явил милость, и принял, и весьма почтил меня, и явился новым ктитором, подобно великому между государями Константину, помощником и милостивым защитником святейшей великой церкви святого и живодавнаго Гроба». В заключение патриарх посылает свои пожелания царю и всей царской семье здравия, благополучия и т. п.

По прибытии в Путивль патриарх Паисий прислал государю (от 1 июля) грамоту, в которой сообщает некоторые цареградские вести, полученные им от одного полоняника, о ходе борьбы между казаками и поляками, заявляет, что «откуды ни поеду и что ни услышу, буду писати к царствию вашему», что он готов вообще на всякую службу государю, и затем в особой приписке пишет следующее: «Еще буди ведомо, благочестивый царь, про Арсения, который остался в царствии вашем, да распросите его добре, понеже он неутвержден в вере своей благочестивой христианской, а он был прежде инок и священник, и, шед, бысть бусурман; и потом бежал к ляхам и бысть у них учинился униатом, и имеет всякое злое на себе безделие, и распросите его добре и будете обрести вся. А те старцы, которые пришли от гетмана, мне все сказали подробну, и велите распросить великое ваше царствие, што мне те старцы рассказывали и люди Матвея воеводы (волошского): есть ли будет так или нет потому, что я писал к патриарху господину Иосифу, брату и сослужителю. Утишите притчю ту лучши, что он сам есть, штоб не было разврата церковнаго, и паки аз буду [С. 150] проведати подлинно и буду писать к великому вашему царствию, понеже есми должен, что ни услышу, то извещати и писати, потому что не подобает в ниве терну пребывати, чтоб не наполнилась нива вся тернием, и надобно отженуть такожде и тех, которые имеют ересь и есть двоеличны в вере. Я его обрел в Киеве, и зная он (Арсений) тот (русский) язык, говорил с полковником (т. е. был переводчиком между патриархом и сопровождавшим его гетманским полковником), и я взял его, а он не мой старец, как есми сказал я приставу. О беззаконии, что имеете, я не ведал, а ныне есми проведал и пишу к великому вашему царствию, да будете соблюдатися от таковы человек, чтобы не оскверняли Церквей Христовых такие поганые и злые люди». Арсений Грек, на которого доносил патриарх Паисий, явился в Москву в свите Паисия как его дидаскал, с согласия Паисия был оставлен в Москве в качестве учителя риторики, но вследствие приведенного доноса патриарха был подвергнут допросу, подтвердившему справедливость извета, почему грек Арсений и сослан был на Соловки под крепкое начало, а впоследствии взят был Никоном и сделан им книжным справщиком