– Мы сделали все, что могли. Ваш молодой человек жив. Находится в коматозном состоянии. Сейчас он в палате.

– Мне можно к нему?

– Да.

Оля зашла в зеленую палату. Пелена покрыла ее глаза. Она, как под снотворными, опустилась в кресло рядом с койкой. Бедняга весь был в трубках, она сжала его руку. Потом наклонилась над ним и прошептала:

– Тихоня, я очень люблю тебя. Возвращайся, мой милый.

В эту самую секунду сердце Проста забилось громче, что отразилось на мониторе, встроенном в стену над кроватью.

– Молодец, Тихон. Молодец, – твердо сказала Ольга и сжала его теплеющую руку.

***

Когда Прост очнулся, Ольга спала в кресле, поджав ноги к груди и положив голову на колени. Он ничего не мог вымолвить из‑за тех же трубок разного диаметра, входивших в него и дарующих ему бесценную жизнь. Он слегка повернулся и любовался спящей красавицей. «Какое сейчас число? Бедная моя девочка, сколько же переживаний досталось ей?» – думал про себя Прост.

Бритая налысо медсестра в розовом комбинезоне, белой пирамидальной маске пришла и принесла сменный флакон для самоочищающейся капельницы, встроенной в стену над изголовьем койки. Ольга встрепенулась и тяжело распахнула карие глаза. Они посмотрели друг на друга. Ее глаза засветились, и она улыбнулась так, как после долгого расставания улыбаются любимому человеку. Добрые морщинки прорезались и у глаз Проста. Оля опустила ладонь на одеяло, сердце ненаглядного билось под ним. Как ей хотелось обнять и расцеловать его, и ему ее тоже, но время для обнимашек еще не пришло.

Тихон семимильными шагами шел на поправку. Оля кормила его лабораторной овсяной кашей, а когда каша с нейтральным вкусом надоедала ему, то ходила в магазин «Возьми с собой», располагавшийся у остановки маршрутных воздушных такси, и покупала стаканы с готовой овсянкой «Бегун». Прост часто просил кашу со вкусом пломбира. Ночью Ольга отрубалась в далеко не роскошном номере отеля при больнице, а чуть свет – возвращалась к дорогому по переходу, соединяющему номера и палаты. Она не стала нанимать няньку‑андроида, и не потому, что это дополнительные траты, просто она сама хотела за Тихоном ухаживать.

Потом Тихон, залезая в экзоскелет «Второе тело – 7», топал в больничную столовую, а Олю отпускал в кафе через два перекрестка. В столовой за прямоугольными столами больные, некоторые тоже в экзоскелетах, сверкали пластмассовыми вилками над тарелками с синтезированной едой. Вот девчушка с бионической ногой «Атлет‑90» хмурится. «Хорошо бы Оле поболтать с ней, они найдут, что сказать друг другу», – подумал Прост. Вот пенсионер с электронными глазами «Терминатор про». «Теперь ему умные линзы точно ни к чему», – опять подумал Тихон. Вот дедок с металлическим скальпом. «Везунчик», – снова подумал он.

Вскоре Оля начала водить Тихона под руку по палате вдоль вытянутого окна. Иногда они останавливались и созерцали лунные куполоскребы, окружавшие больницу‑башню, мало чем отличавшиеся от марсианских, и чувство дома не покидало их обоих. Прост занимался в группе: простецкий робот «Физмастер‑3» с овальной головой, конечностями‑палками и суставами‑шарнирами преподавал реабилитационную физкультуру.

Также наш счастливчик обратился к психологу‑операционке Сандре. Доктор дала профессиональный совет: «Для чего люди падают? Для того, чтобы научиться подниматься. Будь силен духом и тверд, даже если что‑то очень плохое случилось. Ищи положительное во всем».

Немного спустя они возвратились на Марс другим космобусом. Правда, за время отсутствия хозяев Луч вылакал все техмолоко и оголодал, поэтому пришлось срочно подлететь к Инессе.