Самолюбие уязвлено больно, но самарянка не стала ни защищаться, ни оправдываться. В ней любовь к правде и истине подняла покров прошлой жизни. Она сказала смиренно: – «Господи, вижу, что ты Пророк» (Ин. 4. 19). Так и у нас. Под покрывалом себялюбия все у нас, по-видимому, благополучно и правильно, но достаточно поднять этот занавес, как там окажутся: зияющая пропасть пороков, нравственная нечистота, стыд и ужас.

Бедную женщину самарянку изумили слова Спасителя, – но эти слова были словами благодати, давно желанными ее чувству. Самарянка испытывала в этот час то же самое, что чувствуем мы, когда случайно находим вещь, которую искали с трудом долгое время. Она ощущала в себе ту светлую радость, какой бывает озарено сердце, когда неожиданно встречаемся с человеком-другом, которого с нетерпением таинственно ожидало это сердце видеть. Такое ощущение души, такое движение духа и есть небесное, неумирающее блаженное чувство радости и удовольствия.

Нынешнее Евангелие еще сообщает одну поучительную истину. Именно научает не судить ни о ком по наружности, по одному виду. Самарянка была по наружности заведомая грешница, но по сердцу оказалась разумной, доброй женой. Грех уловлял ее в семье и вообще в той среде, где она росла и воспитывалась. Люди, ей встречавшиеся в жизни, только наводили на грехи и вводили ее в соучастие греха. Оттого она падала явно и еще чаще падала тайно; раны совести причиняли ей мучение. Она погибла бы. Но вот луч Божиего тепла озарил темную храмину ее души, и бедная грешница ожила, начала новую жизнь. Теперь она уже чиста, как дитя. Ее прошедшая жизнь дала только доказательство и урок в необходимости совершенствования в Христовой благодати, без которой все мы, точно люди без одежды, вынужденные без стыда и совести бродить по свету Божиему.

О, Господи, Спаситель наш, жаждущие души наши благочестия напой водами![43] Аминь.

Ин. 9. 1–38

И проходя, увидел человека, слепого от рождения.

Ученики Его спросили у Него: Равви́! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии.

Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать.

Доколе Я в мире, Я свет миру.

Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому,

и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим.

Тут соседи и видевшие его прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни?

Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я.

Тогда спрашивали у него: как открылись у тебя глаза?

Он сказал в ответ: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам[44]и умойся. Я пошел, умылся и прозрел.

Тогда сказали ему: где Он? Он отвечал: не знаю.

Повели сего бывшего слепца к фарисеям.

А была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи.

Спросили его также и фарисеи[45], кáк он прозрел. Он сказал им: брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу.

Тогда некоторые из фарисеев говорили: не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие говорили: кáк может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря.

Опять говорят слепому: ты что скажешь о Нем, потому что Он отверз тебе очи? Он сказал: это пророк.

Тогда Иудеи не поверили, что он был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего

и спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит?