Первое, что я увидел, вынырнув из гибельного водоворота бредовых галлюцинаций, был облик мудрого старца, отпаивавшего меня тёплой жидкостью, вязкой, терпкой, источающей аромат неведомых мне растений. Я сразу узнал в нём «Отшельника», скрывавшегося от меня за обликом одинокого самца обезьяны неизвестной породы.

«Учитель! Не оставляй меня! Выведи меня сквозь охранный мрак, через заповедные завесы к свету таинственной Истины!» – обратился я к мудрому старцу.

Старец молча качнул головой вправо-влево, принял облик мудрой обезьяны и, прикрыв глаза, погрузился в долгую медитацию.

Его молчаливый жест пояснил мне больше, чем любые слова.

Я понял, что я недостоин познания света таинственной Истины.

Я не вхожу в число Избранных.

Миловидная девушка шла по весеннему городу, мысленно обнимая весь мир. Её хрупкая, стройненькая фигурка, лёгкий шаг и искрящийся счастьем взгляд были преисполнены тем, что она была безумно влюблена и столь же безумно любима. Я невольно впал бы в ступор от немого восхищения этой чудесной девушкой, если бы… был человеком.

Но я не был человеком. Поэтому я видел в этой девушке и то, как она неспешно шла, будучи уже отягощённой увяданием от долгих лет жизни, а также видел ту девушку в облике дряхлой старухи, которая на следующей неделе упокоится в тесном гробу с обострившимся носом, с глубоко запавшими глазами, с безвольно приоткрытым беззубым ртом.

Я видел всё это одновременно, потому что я – призрак.

И не было ничего ужасного в этом печальном проникновении в судьбу той миловидной девушки. Такова судьба всякого биологического объекта: рождение – вырастание – расцвет – увядание – смерть.

За широким застольем хлебосольная хозяйка – женщина с заметно обозначившейся склонностью к преждевременной полноте и с обострённой требовательностью к знакам признательности её очень высокого служебного статуса – зычно выкрикивала сальные остроты и хохотала неприятным образом. Её гости внутренне стыдились того, как хозяйка вела себя за столом, особенно их коробил её неприятный хохот.

Знающие люди понимают, что именно такой хохот – предвестник внезапного горя для того, кого этот хохот корёжит.

Люди, наделённые особым видением, застыли бы от ужаса, глядя на то, как Внезапное Горе в облике свирепого беса, усевшись верхом на несчастную хозяйку застолья, зловеще усмехается при каждом приступе её нехорошего хохота. Но среди её гостей не было людей, наделённых особым видением, а я, как имеющий это видение, свойственное всем мёртвым, в число гостей не входил и, случайно оказавшись поблизости, предвидел, что наутро эту женщину заберут из её высокого служебного кабинета, увезут в кабинет поскромнее, допросят, переместят в камеру предварительного заключения и после этого она уже никогда не выйдет на свободу в этой жизни.

А ужас всеобъемлющего масштаба уже надвигается на человечество. Предчувствуя его приближение, люди начинают терять психологическую устойчивость, метаться в поисках утешения то к лжемистическим учениям, то к поискам такого кумира, который имеет силу изменить гибнущее будущее через коррекцию чего-то там в прошлом.

В попытках проникнуть в свои пугающие предчувствия, люди примеряют к ним версии о столкновении нашей планеты с огромным космическим телом, о колонизации Земли бессердечными инопланетными пришельцами, о восстании машин.

Восстание машин в представлении сторонников этой версии сопровождается многочисленными боестолкновениями, в которых высокотехнологичное оружие, наделённое искусственным интеллектом, переходит на сторону машин и истребляет своих создателей.