Бегство было внезапным. Деньги, автомобиль, инсценировка собственной гибели при обстоятельствах, исключающих возможность обнаружения останков, пригодных для посмертной идентификации личности. Долгие недели болтанки в трюме допотопной посудины с незапоминающимся названием под флагом малоизвестного государства.

Генри думал, что он будет испытывать самые обыкновенные неудобства морского зайца, затаившегося от стаи морских волков. Это оказалось заблуждением в виде неполноты информации. Полнота накапливалась постепенно, неотвратимо и действовала удушающе. Она приводила Генри в состояние несчастного животного, попавшего в крепкие и неторопливые объятия удава. Удавом оказался мерзкий пройдоха боцман, предложивший Генри свое содействие в бегстве в вонючем трюме этой нелепой посудины, чудом державшейся на плаву. Генри рассказал мерзавцу боцману, прикинувшемуся простым, но честным малым, все, что с ним произошло. Казалось, что боцман расчувствовался. Он подливал Генри самого дрянного в мире напитка, который в том портовом кабаке, где они нечаянно пересеклись, подавался под названием «ямайского рома». Напиток был таким скверным, что опьяневший Генри сказал:

– Не хочу на Ямайку!

Генри и сам вряд ли понял, почему он произнес такую фразу. Ведь он не собирался куда-то именно, тем более именно на Ямайку. Вероятно, это было сказано им из-за отвращения к той гадости, которую подавали под названием, включающим слово «Ямайка». Но его новый приятель боцман, тут же зацепился за эти слова:

– Я знаю, куда тебе нужно!

Лукавый дьявол боцман выговорил это так убедительно, что Генри тут же с ним согласился.

Выбравшись из пьяного дурмана, Генри не сразу понял, куда его занесла нелегкая. Через какое-то время частичного отрезвления наверху раздался лязг металла, ввинтившийся Генри в мозг и вывернувший наизнанку его желудок. Грохот тяжелой обуви по металлическим ступеням, резкий щелчок выключателя, яркий свет.

– Я в аду? – спросил Генри, пытаясь разглядеть посетителя.

– Мы в открытом море, – был ответ.

Генри любил ходить в зоопарк. Он не сразу понял, что притягивало его к созерцанию диких кошек. Красота? Грациозность? Нет-нет!

Генри часами стоял, вглядываясь в этих животных. Ему хотелось постичь умом то, что уже подспудно вызревало в его душе при виде их физической оболочки, скрывающей Великую Тайну.

Разгадка Великой Тайны пронзила Генри как молния:

Всегда быть собой – это привилегия диких

животных.

Дальше все было просто.

Генри понял, что он должен бежать. Бежать от самого себя. И еще он понял самое главное: для осуществления побега он должен действовать, не раздумывая. Ведь раздумья подвластны самоконтролю, а убежать от самого себя можно только внезапно для самого себя. Он быстро обналичил в банке все свои сбережения и выехал вон из города, а затем, запутав все свои следы, – вон из цивилизации.

Вновь стать собой!

– Ну, что, очухался, парень?

Генри смотрел на посетителя растерянным, неузнавающим взглядом.

– Да, слаб ты, значит, на выпивку, – осклабился посетитель.