– Разведение породистых лошадей – конек фермы «Сазерленд». Элитные кобылы и жеребцы продолжают приносить нам деньги многие годы спустя после того, как прекращают участвовать в соревнованиях.

– А почему штатный ветеринар не может следить за этим?

– Выведение чемпионов намного сложнее, чем случайное спаривание животных. Это смесь генеалогии, генетики, биологии и ветеринарии, направленная на получение лошади с оптимальными задатками и минимальными недостатками. Это наука, в которой я преуспела. Скажите честно, что вы знаете о разведении лошадей? – спросила Ханна.

– Немного.

– Тем не менее вы купили эту ферму. На большинстве ферм оплодотворение происходит естественным способом. У нас почти все делается с помощью искусственного осеменения.

– Почему?

– На это есть несколько причин. Наши лошади слишком ценны, чтобы подвергать их риску во время спаривания, к тому же замороженная сперма позволяет нам оплодотворять кобыл не только в наших конюшнях. Перевозка кобылы в другую страну стоит дорого и может нарушить ее цикл. Плюс необходимость карантина. Пересылка семени менее затруднительна.

Уайет указал еще на одну таблицу:

– А это что?

Ханна нахмурилась. Ей нравились ее таблицы и графики. Они были очень полезны: она могла взвесить все за и против очередного спаривания.

– Это расписание для жеребца. Регулярный сбор семени обеспечивает наилучшие результаты. Список рядом – перечень того, что нужно отправить в ближайшее время. Мне надо закончить, прежде чем я смогу устроить для вас экскурсию и прежде чем образец потеряет жизнеспособность. Так что, пожалуйста, мистер Джейкобс, уйдите и позвольте мне заняться моей работой.

– Уайет, – поправил он.

Ханна не хотела называть его по имени. Это подразумевало дружбу – то, чего никогда не будет. Но боссом был он, и это означало, что придется кое с чем смириться.

– Уайет. Породистые лошади фермы «Сазерленд» много лет становятся чемпионами в конкуре и выездке. Разрешите проводить вас в помещение для гостей в административном корпусе. Вы выпьете чашку кофе и просмотрите каталог наших жеребцов, кобыл и же ребят, пока я закончу с делами.

Его темные глаза задержались на ней, вызвав странное ощущение в теле, так что у Ханны даже свело пальцы на ногах.

– Я сам найду помещение для гостей.

В тот момент, когда Уайет ушел, напряжение исчезло, сменившись слабостью. Ханна замерла, склонив голову и пытаясь собраться с мыслями.

Да будь он проклят! Как она будет с ним работать, если не может находиться с ним в одной комнате?

Только она вернулась к работе, как дверь снова открылась. Уайет вошел, держа один из многочисленных фотоальбомов. Краткосрочная передышка закончилась. Он устроился на табуретке как раз напротив рабочего стола.

– Я думала, вы собираетесь дать мне поработать.

– А я вам не мешаю. Чем скорее вы закончите, тем скорее мы займемся нашими делами.

Он углубился в альбом.

Раздражение усилилось. Если он не перестанет отвлекать ее, то никогда не дождется экскурсии, а ведет себя так, будто задержка – это ее вина.

Намереваясь игнорировать Уайета, Ханна сжала зубы и занялась делом. Каждый раз, когда она поднимала голову, ее взгляд встречался с взглядом Уайета, и каждый раз при этом пульс Ханны учащался.

Она хотела, чтобы он покинул ее лабораторию. Ее ферму. Ее жизнь.

«Папочка, что же ты наделал?!»

Запечатав последнюю колбу и упаковав ее, Ханна ощутила облегчение… которое было смешано со страхом. Окончание работы означало, что ей придется надолго остаться наедине со своим новым боссом.

Смирившись с предстоящим испытанием, она вздохнула:

– Откуда вы хотите начать?