- Не сестра. Но моя сестра имеет к этому отношение.

Я переоделась и отправилась за щеткой, которая лежала на столе. Иван не дал мне пройти мимо него – взял за плечи, развернул к себе лицом.

- Аля, как же я испугался…

Он не обнимал, но, кажется, только потому, что его рубашка была мокрой.

- Алена… - пробурчала я, но уже из чистого упрямства. – Чего ты испугался? Что я из-за твоей Вероники топиться пошла? В ванне? Посреди моря? Проще сигануть за борт. Но не дождешься!

Он смотрел так серьезно, что сомнений не осталось. Иван боялся, что я выкинула какую-нибудь глупость. О, нет… До меня дошло!

- Ты думал, я вены перерезала? – возмутилась я. – Из-за какой-то крашеной модельки?!

- А что я мог подумать, если ты не отвечаешь, а из номера течет вода? – устало спросил он. – Я переживал за тебя. Когда ты одна, с тобой вечно что-то происходит.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы послать его подальше с такой заботой, но передумала. Это же несправедливо. Иван прав, со мной тут вечно что-то происходит. А еще он обезоружил меня Алей. И не похоже, чтобы специально бил по больному.

- Как видишь, просто кран. – Я осторожно высвободилась и взяла щетку, чтобы расчесать волосы. – Но я не заходила в ванную. И уж тем более, сток не затыкала.

- Я знаю.

- Кран сорвало. – В комнате снова возник Петр. – А полотенце, наверное, неудачно упало. Мы приносим вам искренние извинения, беспорядок уже ликвидируется. К сожалению, предоставить другой сьют нет возможности, но вы можете подождать…

- Не надо другой, - перебила я его. – И где подождать, я сама решу.

- Пойдем ко мне? – предложил Иван. – Нам надо поговорить.

- А Вероника третьей будет? – содрогнулась я. – Нет, это без меня.

- Гостья, опоздавшая на круиз, поселена в люксе палубой ниже, - произнес Петр как бы в пустоту.

О, это дворецкие-стюарды! Они всегда обо всем осведомлены!

- Хочу прогуляться по городу, - сказала я, достала пальто и обернулась к Ивану. – Можешь присоединиться. Обещаю подождать, пока переоденешься.

В Савоне шел дождь – мелкий, нудный, противный. Я стояла на открытой палубе и смотрела на башню Леона Панкальдо. Прогулку придется отменить. Обидно, потому что я уже настроилась пройтись и, наконец, узнать, что такое пинассу.

Иван обернулся быстро. Наверное, боялся, что я его не дождусь.

- Посидим где-нибудь внутри? – кисло спросила я.

- Люблю гулять под дождем. А ты? – Он показал мне большой черный зонт. – Рискнешь?

И я обрадовалась. Дурочка!

Под зонтом мы шли, вынужденно прижимаясь друг к другу, а я все еще злилась на Ивана, хотя старательно изображала равнодушие. А еще зонт был глубоким, и его «шляпка» огораживала нас от внешнего мира, настраивая не на осмотр достопримечательностей, а на интимный разговор.

Иван начал рассказывать о Сикстинской капелле, построенной одновременно с ее тезкой в Ватикане, но не получившей такую же известность.

- Я похожа на суицидницу? – спросила я, игнорируя усыпальницу итальянского рода делла Ровере.

- Нет, - ответил он, помолчав. – Ты похожа на ранимую девочку. Когда больно, никто не застрахован от глупостей.

- Девочку?! – недовольно воскликнула я.

Так и знала, я для него младшая сестра.

- Не сердись. – Иван накрыл ладонью мои пальцы, цепляющиеся за ручку зонта. – Это комплимент. Ты выглядишь юной, и не только… внешне.

- Веронике своей комплименты отвешивай, - пробурчала я нарочито сердито.

- Она не моя. Аля, ты… Ох, прости. Алена…

- Да зови, как хочешь. А чья она тогда?

- Томина. Тома… Тамара… - Он вздохнул. – Мою младшую сестру зовут Тамара. Она замужем, у нее ребенок, она беременна, но у нее хватает времени и сил искать мне невесту. Потому что она глубоко убеждена, что мне нужно жениться. У них с матушкой пунктик – женить Ванечку.