Мистер Джонсон только головой покачал, глядя им вслед.

– Что за дурочек я вырастил.

– Это естественная мечта любой юной леди, – сказала миссис Джонсон.

– И она не такая уж неосуществимая, – сказала Виктория. – Сегодня в холле я видела Рауля Лоренса, сына виконта Гримсборо. Находясь в Англии, он утверждал, что является подлинным правителем Морикадии.

Они услышали, как в спальне что-то разбилось.

Виктория вскочила на ноги. Мистер и миссис Джонсон повернулись к двери.

В дверях стояла служанка – та, которая говорила по-английски, – с серебряным подносом в руке и разбитыми стаканами и тарелками возле ног. Она в ужасе уставилась на Викторию, потом сказала:

– Извините, я такая неуклюжая!

Она принялась сгребать с пола осколки стекла, но второпях порезалась стеклом. Виктория поспешила к ней.

– Ничего страшного не случилось. Не расстраивайтесь так сильно, – успокоила она ее.

Но девушку, которой было не более двадцати лет, это, как видно, не успокоило, а расстроило еще больше.

– Как тебя зовут? – спросила Виктория.

– Амайя, – ответила служанка.

– Это была чистая случайность, – сказала Виктория. – Случилось – и прошло.

Прибежали другие служанки, поцокали языками и быстренько все убрали.

Виктория перевязала своим носовым платком рану на пальце девушки.

– Нет никаких причин так сильно расстраиваться. Мистер Джонсон заплатит за разбитую посуду. – Виктория взглянула на мистера Джонсона.

Он кивнул в знак согласия.

– Если возникнут какие-нибудь сложности, мы вам поможем.

Амайя несколько раз кивнула. Но она продолжала дрожать всем телом, и Виктория подумала, что было бы интересно узнать, как в отеле наказывают провинившихся слуг.

– Амайя, ты не должна так сильно тревожиться. Мистер Джонсон защитит тебя.

– Я тревожусь не за себя, мисс Кардифф, а за вас. – Испуганные глаза Амайи были полны слез.

– За меня? – озадаченно спросила Виктория. – Но почему?

– Вы знаете… слишком много. Вам нужно как можно скорее уехать из Морикадии.

Среди шума, пыли и суеты, характерных для скачек, стоял абсолютно спокойный Рауль Лоренс, внимательно наблюдая за тем, как будет стартовать Халкон Гуэрра. Жеребенок находился в расцвете сил и обладал невероятной скоростью.

Но эта лошадка проиграет. На этом настоял Рауль.

Для победы еще не настало время.

Но скоро настанет.

Рауль видел, как Дафидд сдерживает Халкон Гуэрру, обращаясь с ним с осторожной деликатностью, в которой ощущались одновременно и сочувствие, и обещание. Жокей держал жеребенка под контролем до последней секунды, потом позволил ему вырваться вперед и прийти к финишу вторым.

– Лихо! – с довольным видом воскликнул находившийся в ложе рядом с Раулем барон Халс Хубер. – Моя лошадь снова обогнала вашу. Может, вы надумаете продать жеребенка мне… за две тысячи гиней?

Рауль улыбнулся и поклонился дородному немцу:

– Моя цена – семь тысяч гиней.

Барон Хубер презрительно рассмеялся:

– Послушайте, вы в своем уме? Запрашиваете такую цену за чистокровного жеребенка, который никогда не использовал своих потенциальных возможностей?

– Он их использует, но после этого цена уже будет гораздо выше.

Барон расхохотался еще громче:

– Не хотите ли заключить на это пари?

– Как пожелаете, барон, но только не говорите, что я вас не предупреждал, – сказал Рауль и жестом подозвал человека, записывавшего ставки. Он заключил пари не только с бароном, но и с каждым богатым болваном, который думал, что разбирается в скачках. Он предупредил их всех о том, что Халкон Гуэрра победит более чем один раз, и все они подняли его на смех.

Но когда придет время, они получат то, что заслужили. Возможно, в следующий раз они признают в нем лучшего игрока, но может быть, и нет.