– Неплохо! – крикнул Люк гребцам, вытягивающим лодку с мелководья на берег. – Но могли бы и лучше. Остальные – ваша очередь! По моему сигналу… Вперед!

Возникла толчея, когда другие матросы, забираясь в лодку, отчаливали от берега. Первая шестерка, не оглядываясь, побрела к огню и еде, оставленной для них Поттсом. Затем они увидели Эйврил, сидящую на капитанском камне, и глаза их сузились, будто у стаи собак, заприметивших кошку.

Рука Люка оставалась на ее плече еще мгновение, затем он двинулся им навстречу.

– Закрой рот, Таббс, пока в него ничего не залетело, – мягко посоветовал он. Тот пробормотал что-то и, хихикая, отошел в сторону, переводя взгляд с Люка на Эйврил.

Ей хотелось бежать прочь. Вместо этого она поднялась на ноги, взяла тарелку Люка и направилась к костру.

– Еще бекона, дорогой? – Ей удалось сказать эти слова тем же мурлыкающим тоном. С его помощью ее подруга Перси превращала самые безобидные фразы во флирт. Перси, которая, вероятнее всего, утонула. Эйврил сморгнула уколовшую глаз слезу – Перси смогла бы и очаровать, и запугать этот сброд.

Теперь они были совсем близко и пристально смотрели на нее. Эйврил вспомнила, что говорил Люк о волчьей стае. Они пожирали глазами обоих, словно ожидая, что он зарычит и бросится на них, если они посягнут на его добычу.

– Думаете, другие обернутся быстрее? – спросила она, глядя Таббсу прямо в глаза.

Тот моргнул и вздрогнул, будто с ним заговорила сковорода Поттса.

– Думаю, мы побольше ихнего прошли, – сказал он, не дождавшись, что Люк нарушит молчание.

– Лодка кажется очень маневренной. Я плыла на ост-индском судне в течение трех месяцев, так что любая лодка кажется мне быстрой. – Эйврил присела на траву возле Люка, наблюдающего за лодкой. Он, не глядя, обнял ее и притянул к себе, отчего глаза мужчин, стоящих вокруг, наполнились беспокойством. И что теперь? Инстинкт подсказывал, надо продолжать говорить с ними, чтобы они стали воспринимать ее как человека, а не как вещь, но не осмелилась больше говорить, чтобы не подумали, будто она пытается выведать, зачем они здесь.

– Ваш корабль много ценного вез, верно? – спросил Докинс.

– Ну уж никак не слитки золота, уверена. Шелка, драгоценные камни, слоновая кость, редкие породы дерева – это было на борту.

Нет ничего опасного в том, что она рассказала им о грузе. Он все равно лежит на дне и непоправимо испорчен морской водой.

– Вы что, из Индии приехали? – спросил один из мужчин.

Люк стал поглаживать ее шею так, как если бы гладил охотничью собаку в ожидании стаи уток. Эйврил склонилась к нему, опустив веки… И заставила себя сосредоточиться.

– Да, из Индии. Я прожила там почти всю жизнь.

– А тигра видали когда-нибудь?

– Я многих видела. И слонов, и огромных змей, и крокодилов, и обезьян.

– Небеса! Вот я бы повидал их! А вы катались на слоне?

Они спрашивали, она отвечала. Так почти двадцать минут. Она чувствовала себя спокойнее в их присутствии. Почти так же спокойно, как с собой наедине. Затем поймала на себе взгляд Докинса и почти зримо отпрянула. То, о чем он думал, откровенно читалось в его взгляде, и она всем телом прижалась к Люку. Его рука замерла.

– Что? – чуть слышно произнес он.

– Ничего.

Он встал, заставив и ее встать:

– Пора показать тебе, что надо выстирать. Тимминс, ведро горячей воды и ведро холодной из колодца.

– Вы, надеюсь, понимаете, что я никогда в жизни не стирала одежду, не говоря уже о мужской одежде, сказала Эйврил, когда они вернулись к зданию старой лечебницы.

– С мужской должно быть меньше хлопот, – произнес Люк. – Никаких оборок или кружев, ткань прочнее.