– Да пожалуйста, больно нужно.

Довольная донельзя, что не пришлось вечером идти на улицу, зевая и почёсывая зудящую спину, отправилась обратно в кровать.

– Всё же этот мир может и похож на Россию, но не во всём, – прошептала я, отвернулась к стенке и уснула.

Утро встретило меня криком петуха.

– Так, умываться и искать кухню. Только бы в этом мире знали, что такое кофе, – я потянулась, сделала несколько махов руками, повертела головой, раза три присела, вытянув руки вперёд и, довольная своей зарядкой, отправилась в туалет, а потом на кухню.

Кухня нашлась очень быстро. Усадьба была небольшой: крыло вправо, крыло влево – в каждом комнат по шесть.

Интересно, Василина спит или куда-то ушла? В кухне было пусто. Печь холодная, открыла заслонку и внимательно осмотрелась в поисках дров. Костёр в детстве складывала, когда в поход с классом ходили. В мангале угли поджигала и тут справлюсь.

– А что если в этом мире разжигают печи не деревом?

– Госпожа, что же вы так рано поднялись? – в дверном проёме показался Прошка с дровами в руках.

– Как хорошо, что ты пришёл, – заулыбалась я. – А где Василина?

– Так на огороде она вместе с девчонками. Пока солнце не жарит, пропалывают… А-а, так вы завтракать изволите! Сейчас я быстро сбегаю на огород и позову матушку.

– Стой, – мне удалось поймать паренька за рукав. – Печь разожги да покажи, где продукты лежат, я сама завтрак приготовлю.

– Сами? – Прохор покачнулся и разжал руки.

– Вот спасибо, – заголосила я знатно, хорошо, что удалось сдержать мат, рвущийся наружу, а то пришлось бы ещё тяжеленого Прошку ловить. – Руки-крюки, – всё же не смогла сдержать слёз.

Молодой человек бухнулся на колени, пытаясь одной рукой стряхнуть опилки с тапок, другой погладить мою правую лодыжку.

– Ты чего делаешь, зараза, – я успела отдёрнуть ногу, перед тем, как вытянутые губы чуть не коснулись моих пострадавших пальцев. Ох, не вовремя я вынула ногу из тапки. – Собирай поленья, печь разжигай.

– А пороть будете? – всё ещё ползая на коленях, спросил тот.

– А надо? – не подумав, вновь ляпнула я.

– Конечно, я же чуть не покалечил вас, нашу кормилицу. Одна надежда, что пожалеете меня дурака и не забьёте насмерть.

Он что, издевается надо мной? Прошка поднял дрова, посмотрел на меня честными глазами, полными раскаянья и сочувствия, шмыгнул носом и направился к печи.

– Хорошо, до смерти бить не буду, – ну а что я должна была ответить? Нет, никогда и ни при каких обстоятельствах на территории вверенной мне усадьбы… В общем, жить хочется. Пороть, конечно, Прошку никто не будет, выкручусь как-нибудь. За языком и правда, нужно следить.

– Прохор, если у вас петух утром поёт, значит и курицы есть. Скажи мне, где яйца куриные лежат, сковорода, масло? И что вы по утрам пьёте? Что мы по утрам пьём, – твою ж… следи за языком! – Чай, компот, травяной настой, может заморский кофе?

– Госпожа Валери, барыня, смилуйтесь, давайте я маменьку позову? Она всё тут знает. Раньше повар был, но сейчас…

– Прохор, – я начала закипать. – Никого звать не нужно, сами разберёмся!

– Кофу заморскую вы не пьёте, а вот ваш батюшка уважал, посмотрите на полках, – неожиданно произнёс тот. – Ох, скорее бы к вам память вернулась.

Быстро осмотрев кухню и найдя сковородку, малюсенький кусочек масла в тарелке, прикрытый полотенцем решила во что бы то ни стало найти яйца.

– Скоро печь разогреется? – я посмотрела на разгорающийся огонь. Перевела взгляд в сторону двери, что выходила, похоже, на задний двор. На маленькой табуретке стояла плетёная корзина, наполненная яйцами. – А вот из чего мы сделаем завтрак! – улыбнулась я и заметила, что из-за угла к белой горке тянется маленькая и тоненькая рука. – А это кто у нас такой проворный?