– Красивое имя.

Тяжело. Все мои внутренности словно скованы в тисках и жмут так сильно, что хочется выть от неизбежности. Забарабанить кулаками по кровати и спросить: «почему не помнишь»? Зачем так со мной поступаешь…

Бросаю мимолетный взгляд на Анисью и просто понимаю, что это конец. Конец моим мечтам, будущей дружбе с девушкой. И конец надежды. Она все еще была, медленно тлела в сердце, а теперь жестокие обстоятельства мгновенно потушили ее ледяной водой.

Пытаюсь не смотреть на Илью… Или Тимура, кто он там на самом деле, но не могу. Он до сих пор притягивает меня к себе магнитом.

– Тебе что-то нужно, может, лекарства или… – заговорила вдруг Анисья, быстро перебиваю ее:

– Нет, все хорошо.

Илья в этот момент взял стул с дальнего угла и поставил для Анисьи около кровати, а сам отошел подальше. Встал у стены так, что теперь я не могу увидеть его даже боковым зрением. Придется для этого поворачивать голову! Ну и фиг с ним… Но, проблема в том, что мне теперь неловко глядеть рыжей в глаза. Отворачиваюсь и впиваюсь взглядом во фрукты на тумбочке. А мысли все продолжают атаковать…

Помнит ли меня на самом деле мужчина или просто делает вид, будто мы не знакомы? Вот только, наш секс слишком отчетливо помню я, каждую мелочь, каждый стон, содрогание наших тел. Да и к тому же, я теперь ношу под сердцем его деток!

Рыжая хоть и пытается веселить меня, рассказывая о себе забавные истории, но я не могу расслабиться в ее присутствии. Не могу довериться и открыться, понимая, что ее любимый человек – будущий отец моих девочек.

Мне настолько паршиво в душе, что никак не удается угомонить клокочущие нервы, играющие на струнах моего терпения. И уже чувствую, как беспокойно бьются малышки, причиняя мне дискомфорт. Один толчок ножкой, и меня сотрясает от мимолетной боли. Кривлюсь и резко хватаюсь за низ живота, перевожу дыхание. Это, видимо, не ускользает от внимания соседки по палате. Она буквально спасает меня с медленно тонущего корабля:

– Васька, ты помнишь, что тебе скоро на осмотр?

Отлично…

– Да, помню. Нись, спасибо, что зашла, рада была с тобой поболтать.

К счастью, рыжая не стала спорить, они ушли с Иль… с Тимуром, но легче мне не стало. Я разревелась, потому что сдерживала себя все время, пока парочка была в палате. Но теперь спокойно даю выйти эмоциям наружу, пока они не сожрали меня изнутри. Слезы быстро иссякают, но чувствую, как колотит все тело, будто оно все еще сотрясается от беззвучных рыданий. Болит и кровоточит изнутри открытой раной. Раной, которая уже никогда не затянется.

– И что это было? – уточняет соседка.

Не хочу говорить о прошлом, упорно молчу, но женщина слишком проницательна. Или может, у меня все на лице написано…

– Тот мужик имеет к тебе какое-то отношение, я ведь права?

Всхлипываю и киваю, но все еще не отвечаю. Не могу… так тяжело! Хотя даже без моих объяснений соседка складывает дважды два:

– Слушай, я бы на твоем месте не молчала. Это же твой мужик, с какого перепуга ты должна отдавать его?

Мой мужчина? Да когда он был моим… От правды на глаза снова накатывают жгучие слезы, она колет меня иголками в кожу. Отрезвляя и напоминая, что между нами с Ильей был только секс. С Ильей ли? Соврал? Хотя… я его понимаю в какой-то степени. Может, он и узнал меня, но у него теперь есть девушка. Я не имею права рушить их счастье, даже не смотря на то, что беременна.

– Они же вместе, а я… – попыталась донести женщине истину, но она перебила меня:

– А ты беременна от него двойней! Пусть платит по счетам. Ты видела, как он одет? А его часы на руке? «Роллекс»!

Одежда? Часы? Не смотрела я на эти мелочи. Я смотрела ему в глаза и… не выдержала и прикрикнула от боли, что разрывала грудь: