У отца была уже другая семья, и там планировалось прибавление.

И все.

Как оказалось, больше никому до Веника дела не было.

Никому.

За вооруженный грабеж, а именно так классифицировали полуприколисткий подкат с ножиком к пьяному мужику компанией подростков на улице, Веник получил три года колонии.

И вот там навыки, приобретенные в спорте, очень даже пригодились.

Именно там он перестал быть Веником. И стал Черным.

Там же познакомился с Кириком, толстым тупым увальнем, прилипшим к жесткому, нервному и молча бьющему сразу по роже парню намертво.

Именно там Веник сделал себе первую татуху, на плече: море, дельфинов и восходящее солнце. Они с Веснушкой хотели к морю уехать…

Именно там Черного и приметил Ворон. Редкий говнюк, конечно, но сумевший разглядеть в диком, огрызающемся волчонке будущего чемпиона боев без правил.

Короче говоря, когда Черный вышел из колонии, не досрочно, потому что постоянно влетал на карцер, и хорошим поведением нихера не пахло… Ему было чем заняться.

Мать, вышедшая на пенсию по инвалидности, требовала ухода, квартира требовала ремонта. Да и сам он, молодой парень, тоже хотел взять от этой гребанной, так обманувшей его жизни, все. До самого донышка.

Он не стал чемпионом России, не поехал на мир, на Олимпиаду.

Но бабки зашибал приличные, постоянно тренировался, совершенствуя свои умения. Хотя бы эти, раз других не было.

И отрывался. Брал от жизни все.

И нет. По ночам ему Веснушка не снилась. Совсем. Вообще.

Сегодня у него был бой. Первый договорной. До этого Черный на такое не соглашался, посылая Ворона нахер.

Но сегодня…

Бабки были слишком хорошие. А под Молота не грех и лечь. Мужик старше его на пять лет и опытней на целую жизнь. Все, собственно, могло и без договора случиться. Просто потому, что Черный бы не выстоял против него.

Но Ворон, зная способность Черного звереть и забывать про боль, лишний раз перестраховался. И придурка Кирика, видно, настропалил.

Ну, с этим толстым дегенератом Черный потом планировал поговорить, плотно.

А пока…

Потер плечо, щелкнул дельфина по носу на удачу.

Все будет хорошо. Да?

Пробегав первый раунд, Черный понял, что, в принципе, можно было и не договариваться в самом деле. Молот вел бой грамотно, не в полную силу, это чувствовалось. У них тут шоу, надо, чтоб зрители завелись.

Черный тоже не особо выкладывался, планировал в третьем раунде начать.

Сел, отдуваясь, позволил Кирику обтереть себе лицо.

– Черный, ты не борщи, загонял его уже, у него дыхалка ни к черту, – бормотал Кирик, – ты же помнишь, Черный? Помнишь?

– Нахуй пошел.

Черный поморщился, глянул на задницу ринг-герлз, припоминая, трахал он ее, или нет… Потом поверх резинок, по лицам зрителей.

Уцепился взглядом за хорошенькую блондинку. Она сидела в третьем ряду. И смотрела на него. Не отрываясь.

Узнавание ударило под дых с такой силой, куда там Молоту!

Веснушка! Она!

Или…

Черный, у тебя наконец-то поехала крыша? Да?

Похоже на то…

Черный смотрел, не отрываясь, в темные глаза, с ринга кажущиеся огромными, черными… Бледная кожа.

Где твои веснушки, Веснушка?

Это ты? Да? Ты меня узнала?

Короткие светлые волосы… Где твои косы?

Веснушка?

Она смотрела, смотрела, смотрела…

Он не мог понять отсюда выражения ее глаз.

И оторваться не мог. Физически.

Гонга не слышал. Что ему орал в ухо Кирик – не слышал.

Когда подлетевший Ворон силой развернул его за подбородок к себе, Черный чуть было не въебал ему. Еле затормозил, непонимающе и яростно упираясь в него бешеными глазами.

А потом… Вернулся взглядом обратно.

Это была она. Веснушка. Его Веснушка.

Здесь.

Черный усмехнулся, встал, развернулся к зрителям. К ней.