- Да, Ренат или Тимофей?

- Ренат, но он жену не протежирует. Она у него талант, Соню уважают. И если она Ангелину из Майами привезла, значит, и та не обделена талантами.

- Ясно, - опять перелистываю бесполезные фото, - твою мать, Костя. Тут ничего не видно, - начинаю я кипятиться.

- Завтра открывается выставка – сходи и посмотри, - он отмахнулся. - А я пока поищу, кто в Штатах о ней информацию нарыть сможет.

- Спасибо и за это, - слегка разочарованно возвращаю планшет на стол.

- Адрес, где живет, тоже могу сбросить. Но я бы на твоем месте не спешил. Семен ее вон куда увез на целых двадцать три года. Не верю я, что Ангелина только ради выставки вернулась. А что Семен ей успел за эти годы в голову вложить ни ты, ни я не знаем.

- Сам не приехал. Знает, сука, что тут его сразу примут под белы рученьки и куда надо отправят, - поднимаюсь на ноги и подхожу к окну, сжимая кулаки в карманах, - он ребенка украл у матери. Оля тогда чуть умом не тронулась с горя. Отец ее чуть вытащил.

- Сочувствую, Демид, - Костя отводит глаза, - и как только вывез?

- Двадцать лет назад проще было, наверное. Мы все ждали, что он одумается, вернется или хотя бы напишет, пойдет на контакт. Но нет.

- Люди бываю жестоки в своем горе, Степан яркий тому пример.

- Никаким его горем это не оправдать. От многих жены уходят к другим мужчинам, у них никогда гладко не было. Но это не повод вытворять вот такое.

- Я с тобой согласен, Дем. Но что теперь? Оли нет. Думаешь, Ангелина в курсе?

- Не знаю, но хочу знать. И узнаю, Костя.

Ангелу от меня больше не скрыться.

5. Глава 05

Перед встречей с женщиной я в жизни своей так еще не волновался. Сердце бьётся где-то в горле, все тело покрылось холодным потом, руки подрагивают.

Двадцать три года, но надежда так и не была потеряна. Все возможно, только если не слишком поздно. Как для мамы Оли. Она свою дочь увидеть уже не сможет, хотя именно Оля мечтала об этом отчаяннее всех. Мечтала, любила, скучала и все свои нерастраченные эмоции вкладывала в меня и маленькую сестрёнку. Я купался в ее любви и даже о биологической матери, что умерла при родах, не вспоминал никогда. Оля заменила её, сделав мое детство и юность счастливыми. А вот Ангел любви этой волшебной женщины была лишена.

Долго сижу в машине, вглядываясь в окна галереи, где собирается заинтересованная новым именем в живописи, публика. Я в искусстве не разбираюсь, у меня всегда были иные приоритеты, но сейчас тянет. Это ведь ее мир, ее страсть. Мне интересно все, что связано с Ангелом.

Хлопаю дверью машины и не спеша захожу в выставочный зал. В помещении полумрак, полотна на стенах подсвечены мягким светом, посетители с бокалами шампанского в руках курсируют вдоль стен.

Первое впечатление - мне нравится. Есть какое-то неуловимое чувство уюта, которым веет от ее полотен. Цвета в основном нежные, чистые, ванильные. Я бы даже сказал вкусные, если это слов можно применить в данном контексте. В основном на картинах изображены девушки, но какими-то безмятежно счастливыми. Будто художник пытался увидеть в них лишь хорошее, отметя остальную часть натуры, в которой присутствует опыт, злость, усталость, боль.

Нетерпеливо осматриваю помещение в поисках создателя картин, но не нахожу и решаю пока осмотреть полотна более детально. Перед одним застываю на некоторое время. Мне нравится.

Обнаженная в маках, в ней чувствуется настроение. Немного меланхолии и через край наслаждения свободой. «Наедине с собой», читаю табличку. Название очень подходит.

- И как вам? - мягкий бархатный голос за спиной заставляет вздрогнуть. Годы прошли, он стал глубже и не такой звонкий, но перепутать ни с каким другим нельзя. А еще появился лёгкий акцент, чужеродная вещь, которой там быть не должно.