Я призадумался, прокрутил память до самого начала нашей с ней встречи и выдал:

– Знаешь, нет. Я правда ни разу её не касался.

– Вот. А если бы коснулся, то понял. У Дианы какое-то… Заболевание, как я считаю. У неё очень чувствительные кожные рецепторы. К примеру, если я сейчас ударю тебя в плечо, ты лишь усмехнёшься. А представь, что с тобой будет, если этот удар усилить раз в сто. Вот нечто такое и чувствует Диана от обычного прикосновения. Ей больно даже от лёгкого объятия. Конечно, она пытается это скрывать. Постоянно с собой таскает таблетки болеутоляющего. Ведь представь, каково ей ездить в общественном транспорте, где каждый первый норовит тебя толкнуть, пихнуть, а потом ещё и наорать после этого. Да даже вот сейчас посмотри на неё. Видишь, как она мягко ногами по воде водит. Не плескается, не брызгается. Никаких резких движений. Вода её успокаивает. Наверное, это вообще единственное, что её успокаивает.

Помолчав, Белла снова перевела взгляд на меня:

– Так вот, к чему это я. Диана с самого детства терпит боль. Каждый Божий день она терпит и пытается не сломаться. Вероятнее всего, в этом и кроется причина. Она на грани. Конечно же, Диана этого никогда не покажет и никогда не расскажет того, что у неё на душе. Но ты был там на мосту с ней. Я думаю, это было понятнее любых слов.

В этот момент Диана повернулась к нам и радостно помахала нам рукой. Я улыбнулся ей в ответ. Но потом она снова отвернулась, и улыбка мгновенно сползла с моего лица.

– М-да уж, – вздохнул я. – До этого момента я думал, что это со мной жизнь обошлась погано. Оказывается, мне вообще не на что жаловаться.

– На самом деле, тут есть и позитивная сторона, – слегка улыбнулась Белла. – У Дианы есть особая суперспособность.

Я удивлённо приподнял бровь, призывая её продолжать.

– Она очень хорошо читает людей. По мимике, по взгляду, по любым телодвижениям, даже едва заметным. Она в буквальном смысле знает, что творится на душе того, с кем она общается. Это сложно объяснить и это иногда даже пугает. Ты сам всё поймёшь спустя некоторое время.

– Ого, звучит невероятно.

– Именно так. А ещё, хоть Диана и глухонемая, она может «слышать» громкие звуки или музыку.

– Как так? – не понял я.

– Ты когда-нибудь бывал на дискотеках или вечеринках, где во всю громкость долбит музыка?

– Бывало.

– Ощущал, как музыка шевелит все твои внутренности?

– Мм, кажется, я понял.

– Именно так. Диана чувствует звуковые волны телом. Слова в песне она вряд ли сможет разобрать, но вот сам ритм, саму мелодия она распознаёт очень хорошо. И видел бы ты, как она танцует… Это… Я не смогу передать словами, но это очень красиво. Она в прямом смысле слова чувствует музыку так, как никто другой.

– Теперь ты меня заинтриговала.

– На то и расчёт, – улыбнулась Белла. – У меня к тебе будет просьба, Денис. Я вижу, что Диана привязалась к тебе. Не мог бы ты… Если, конечно, у тебя есть время и возможность… Хотя бы немного последить за ней? Просто я не всегда могу находиться рядом, а принимая во внимание последние события… Боюсь, как бы она снова что-нибудь не натворила. Хотя бы какое-то время последить. Мне бы… Просто убедиться… Что она…

– А как же её родители?

– Она детдомовская. Вроде как, родители от неё отказались, потому что она постоянно плакала.

– Жестоко…

– Согласна.

– И ещё вопрос, чисто из интереса. А сейчас у неё есть крыша над головой?

– Она пойдёт на четвёртый курс с сентября, так что пока живёт в общежитии от университета. Но… Не знаю, жил ли ты в общагах, но там… Эм… Скажем так, тесновато. Особенно для Дианы. И особенно, когда там теперь нет меня.