Департаменту тайной канцелярии, возглавляемому графом Нимским, поставили задачу в кратчайшие сроки найти виновника дерзкого преступления. О захвате преступника речь пока не шла, решение его дальнейшей судьбы планировалось принять после выяснения личности преступника.

Опрос свидетелей ничего не дал по той простой причине, что не удалось отыскать ни одного человека, видевшего хоть что-то. Уединенный в лесу особняк не то место, где прогуливается толпа зевак.

Вдова Тарнутского и его сын в загородном особняке появлялись довольно редко, и в день гибели у обоих было железное алиби. Сынок в кругу друзей отмечал получение ранга, а его мамаша, пребывая в эйфории от того, что ее чадо, наконец-то, примут в академию, собрала в столичном доме «заклятых» подруг, спеша поделиться радостью и понаблюдать, как те будут зеленеть от зависти.

В деле имелось совсем немного документов, и только один оказался довольно интересным. Это было донесение о поединке баронета Лискона Тарнутского – сына погибшего с каким-то простолюдином. Дуэль состоялась сразу после ранговых испытаний и закончилась не в пользу дворянина.

«Повезло тому соискателю, – размышлял Нимский. – Останься барон жив, ни за что не простил бы безродному одаренному поражение своего отпрыска. Но не мог же тот, предвидя возможную расправу с высокоранговым папашей, сделать упреждающий шаг и разделаться с соперником? Ха-ха-ха! Предложить, что ли, ради смеха боссу такую версию? Нет, рисковать не стоит – у герцога чувство юмора срабатывает через раз, еще попаду под горячую руку».

Листок с докладом о дуэли граф убрал на дно папки.

Вдова барона Тарнутского обратилась в тайную канцелярию лишь на следующее утро после убийства мужа. Скорее всего, она только тогда сама узнала о случившемся, и получила указание главы клана привлечь к расследованию власти.

«Полагаю, люди Зеонского осмотрели место происшествия еще в день убийства. Баронесса не смогла ответить, пропало ли что-то ценное, поскольку бывала там нечасто и своих драгоценностей в загородном доме не держала. Указала только на сгоревшую избушку, которую и так всем видно. Даже запах гари еще не выветрился, несмотря на буйный сезон. Домик был единственным сооружением, построенным после приобретения поместья. С ним связана одна странность – барон ни супругу, ни сына туда не пускал. А тем особо и неинтересна была какая-то деревянная хибара».

Нимский может тоже не обратил бы внимания на сгоревшую хозяйственную постройку – мало ли какими заклинаниями кидались соперники. Просто он счел крайне подозрительным, что избушку сожгли магическим пламенем мгновенного действия. Такой бездымный огонь обычно использовали для сокрытия следов. Любых. На месте пепелища оставался повышенный магический фон, не позволявший даже высокоранговым волшебникам определить, какие чары там использовались ранее.

«Не исключено, что Тарнутский что-то там прятал. Или кого-то, – проскочившая мысль сразу напомнила о недавнем похищении. – А что, вполне подходящее место для содержания пленницы – и от города недалеко, и доступ в поместье только по приглашению хозяина. Учитывая количество погибших охранников, барон явно опасался незваных гостей. Но они все-таки нагрянули. Неужели за пленницей? Вот только откуда гости могли знать, что к ее похищению причастны люди Зеонского? Надо обязательно переговорить с профессором».

Декан водного факультета академии сейчас «гостил» в лучших апартаментах застенков тайной канцелярии, предназначенных для высокородных арестантов. Этман рвался на свободу, и вчера вытянул из графа обещание вернуться на службу в течение последующих трех дней.