– Большой Человек, возьми на прогулку Сына Обезьяны! – снова заговорил невидимка с плохо скрытыми смешинками в голосе.
– Может, все-таки появишься, коли со мной разговариваешь? – бросил я во тьму.
Ветки зашелестели, мягко шлепнулся на камень какой-то перезревший плод – и прямо передо мной повис человек, зацепившись рукой и коленом за толстый сук. Был он не очень высоким, но сильная худоба создавала эффект долговязости. Мужчина (а он был уже совсем не юн) висел с таким комфортным видом, словно возлежал на диване. Его длинные, слегка коричневатые волосы были туго заплетены в косу, которая свисала вниз – и до земли ей не хватало всего полуметра! Древолаз широко улыбался, обнажая на удивление белые и ровные зубы: очевидно было, что он хотел попроказничать – и шалость его удалась!
– Ну, здравствуй, Сын Обезьяны! – криво усмехнулся я.
Похоже, в кровати я поваляюсь еще нескоро.
Разговоры в тени – 1
– Идет, Недоносок, – раздался в полной тишине шепот, полный страстной ненависти. – Идет, гад… А нет – почему-то остановился.
– Брат, умоляю, отойди от окошка! Не попадайся ему лишний раз на глаза!
– А я его не боюсь, сестрица! Пусть видит, мне-то что? Или ты не веришь?
– Верю, Шикальиеци… Это я боюсь… Страсть, как боюсь его!
– Еще бы. Такого урода!
– Урода?
– А кто ж он! Посмотри только на его кривую иссохшую руку. Это явно какое-то проклятье злобных духов. Выродок Утренней Звезды! Он явно одержим злыми духами, творит подлости – как же этого не замечают?
– Ты про убийство отца?
– Разумеется! И про унижения! Ну, ничего,ему воздастся. Он, глупец, думает, что ему всё сошло с рук. Что можно меня унижать, можно делать из меня проданного – и я это проглочу? Как бы не так, Недоносок… Я выжду удобный момент и прирежу тебя, как собаку!
– Тише, Шикаль… Тише, умоляю! Даже вслух этого не произноси! У стен тут уши, и Серый этот его вездесущ, за сотню шагов всё видит и слышит.
– Нет, Ийохали, я не буду молчать! Я не боюсь!!!
– Сам же говоришь, братец, что ты умный, что не выдашь себя, пока не выберешь удобный момент…
– Тихо ты!.. Да, надо скрываться. Надо притворяться. Но зато, как сладко будет смотреть в его полные ужаса глаза, ощущать его кровь на своих руках. Недоносок наверняка обделается от страха, когда я всажу ему нож…
– Да прекрати же, умоляю! Подумай, хотя бы, что после этого его люди сделают с тобой? Со всеми нами!
– А что сделают, Ийохали? Недоносок убил моего отца и захватил власть в Излучном. Я убью его – значит, Излучное снова мое.
– Ты… – женский голос стих в замешательстве. – Брат, ты посмотри: тут кругом его люди. Они верны ему. Неужели ты думаешь, что они простят тебя? И позволят править?
– Ночка!.. Хотя, ты права, сестра: Недоносок окружил себя такими же тварями без чести, как и он сам. Воистину, они все прокляты. Им нечего делать, кроме как держаться за своего уродливого владыку. Здесь его убивать нельзя. Надо подкараулить подлого убийцу за Аграбой. В Излучном или в полях.
– А что это изменит?
– Как что?! Там же кругом наши, излучинцы! Я их освобожу! Спасу их от Недоноска, Ночка!
– Братец.., – снова пауза. – Но ты же видишь то же, что и я. Ты даже чаще меня из дому выходишь. Неужели не замечаешь, что происходит?
– Ты о чем?
– Я вот вчера на кухню ходила, как раз был день, когда там Ледяная Вода работала.
– Кто это?
– Вдова молодая, из Клювастых Крыс. Она постоянно меня едой какой-нибудь угощает. Мы разговорились. Вода всё выспрашивала, как владыка с нами себя ведет. Я говорю: никак. Не замечает даже. И своим трогать не велит…
– Ты к чему это всё? – оборвал девушку раздраженный голос.