К концу оттепели история Собиборского восстания приобрела всесоюзную известность. Считаться участником тех событий теперь было не опасно, а почетно и даже выгодно. Доказательством тому – появление в 1963 году лже-Цибульского, радостно встреченное прессой.

Реальный Борис Цибульский был одним из самых активных участников восстания. После побега из лагеря и перехода через Буг он заболел крупозным воспалением легких и умер в белорусском лесу. Впрочем, сам Печерский не был свидетелем его смерти и узнал о ней позже и с чужих слов. Поэтому, когда «Правда» рассказала о том, как новосибирский учитель физкультуры Борис Цибульский выступил перед горожанами с воспоминаниями о восстании в Собиборе, Печерский не был готов категорично утверждать, что корреспондент имел дело с самозванцем. Он написал в газету, получил адрес и послал Цибульскому письмо. Тот ответил коротко, обещал позже написать подробно и позвонить, но надолго исчез. Все стало более или менее понятно. Однако Печерский по-прежнему боялся оскорбить друга недоверием и потому воздерживался от публичных разоблачений. Даже когда год спустя газета «Советский воин» поместила фото новосибирского Цибульского (по-видимому, он действительно был фронтовиком, и его имя и фамилия совпадали с данными погибшего узника Собибора), Печерский попытался уверить себя, что на фотографии изображен его товарищ.

Он собирался поехать в Новосибирск, но тут Цибульский позвонил, причем из Харькова, куда собрался переезжать. В телефонной беседе он откровенно «поплыл», не смог толком ответить ни на один вопрос Печерского. Сомнений не оставалось. Через несколько дней после этого разговора самозванец написал покаянное письмо, где признался во лжи.

Печерский не стал публично разоблачать лже-собиборца. Но через восемь лет эта история получила еще более драматическое продолжение. Сюжет с самозванцем заинтересовал знаменитую журналистку «Известий» Нину Александрову – участницу войны, кавалера двух орденов Красной Звезды. Непонятно, был ли Печерский инициатором ее интереса к этой теме, однако он в любом случае не возражал против готовящегося разоблачения и помогал журналистке сведениями и документами.

Известинец Анатолий Друзенко вспоминает, что статью хотели ставить в номер, но Александрова сказала: «Я хочу посмотреть ему в глаза» – и выписала командировку в Харьков. 18 мая 1972 года самолет, на котором она летела, разбился в 12 км от пункта назначения. Страна узнала об этой катастрофе, так как вместе с Александровой и другими погиб известный пародист Виктор Чистяков. Очерк о самозванце «Капля крови в пуд соли» вышел посмертно.

Впрочем, нас в этой истории больше всего интересует мотивация Цибульского. Он не просто хотел примазаться к чужой славе, но и понимал, что пребывание в Собиборе можно конвертировать во вполне ощутимые материальные блага. И действительно, собкор «Известий» утверждал, что «Собибор помог ему получить квартиру в Харькове». То есть в начале 1960-х годов информация о восстании в Собиборе вовсе не была неким «тайным знанием» – напротив, оно ощущалось как «утвержденный государством» подвиг, неотъемлемая часть официальной истории войны.

Отдельно надо сказать о судах над палачами Собибора, проходящих в эти годы в СССР и за рубежом.

В Советском Союзе преследование пособников нацистов началось еще в годы войны, сразу после освобождения оккупированных территорий, и продолжалось несколько десятилетий с неослабевающей интенсивностью. Юридическим обоснованием репрессий служил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников».