До войны Эммануил Шульц, он же Вертоградов (так он именуется в материалах дела), работал инструктором авиамодельного кружка в брянском Доме пионеров, в 1939 году призван в армию, в 1941-м дослужился до сержанта, командира отделения. “В первые дни войны наша дивизия заняла оборону на окраине Шепетовки. Оборона наших частей была неукрепленной, мы даже не вырыли себе окопов, а на другой день завязался бой. Немецкие танки прорвали оборону”.

В плену его вместе с другими пленными посадили в эшелон и отправили в лагерь Хелм. Там он назвал “свою настоящую (по отцу. – Л.С.) фамилию” – Шульц, в результате чего немедленно получил предложение, от которого трудно отказаться – служить лагерным полицейским. Он на предложение согласился, “так как в лагере были весьма тяжелые условия жизни, а также думая, что сможет помочь в должности полицейского своим товарищам”. Правда, что касается помощи товарищам, то никаких ее свидетельств не осталось.

Называя “настоящую фамилию”, Шульц не мог не понимать, что на командные должности немцы стремились назначать “фольскдойче”. Отец его, между тем, имел вполне революционную биографию – в 1918 году служил на Балтфлоте, потом был переведен в части особого назначения в Брянск, где и родился будущий вахман.

Таких, как Шульц, в лагере для военнопленных было человек 50, их поместили в отдельный барак, “обеспечили лучшим питанием и дали синие нарукавные повязки с буквой П”. По его словам, “в обязанности полицейского входило обеспечивать порядок, следить, чтобы пищу все получали поровну, поддерживать порядок при мытье в бане”. С учетом того, что известно о количестве той “пищи”, легко представить себе, каково было обеспечивать порядок при ее раздаче. Сам Шульц в своих показаниях отмечал: “В лагере массовая смертность пленных от недоедания и антисанитарных условий”.

В октябре 1941 года приехали немецкие офицеры и стали проводить “набор в войска СС для несения караульной службы. Работала комиссия, в ее кабинет вызывали по одному, производили телесный осмотр и опрашивали. (Догадались, для чего проводился “телесный осмотр” и кого таким образом хотели выявить? – Л.С.) Я дал согласие, чтобы спасти свою жизнь… Немецкий офицер, хорошо говоривший по-русски, подробно нам объяснял, что Германия является всесильной страной и в конце концов завоюет весь мир. И все те люди, которые в той или иной степени будут помогать немцам, после войны получат большие возможности, смогут учиться и работать на хороших должностях. Поскольку отец мой был немец по национальности, естественно, что меня потянуло, появилось стремление использовать эту возможность для того, чтобы стать техником или инженером”. По его мнению, даже звание обервахмана (в отличие от просто вахманов) ему присвоили из-за фамилии.

Обратите внимание на советский штамп: “стремился к учебе”. Не забудем, здесь цитируются показания на допросе, Шульц все время хочет понравиться собеседнику-следователю, дать знак – “я свой, любой поступил бы так же”. А то, что его отец оказался “немцем по национальности”, так это все равно как если бы ему повезло родиться в рабочей семье, а не принадлежать к лишенным прав “эксплуататорским классам”. В общем, свой выбор он сделал вполне сознательно.

Вновь из протокола одного из допросов Шульца: