Неделю спустя ему снова приснился сон. Опять он выходит в сад. Опять смотрит вокруг. Опять видит клочкастое серое небо. Тучи гонит ветер, сырой и свежий, от которого становится легко в голове, светло внутри, и почему-то тянет поводить плечами.

Проводив собак, он сварил себе ещё кофе и, взяв с собой кружку, вышел в сад. Никакого крыльца или, тем более, веранды тут не было, только большой козырёк. Дверь из кухни выходила на забетонированную площадку, в которую расширялась отмостка с этой стороны дома. Поэтому он взял из кухни стул и сел посреди подсохшего пятна у двери. Он вспоминал сон. У него и раньше случались повторяющиеся сны, но все они были, так или иначе, связаны с работой, не с мирной жизнью. А тут второй раз. Правда, на первый он внимания не обратил. Когда он ему приснился? Точно, в тот день, когда собаки напоили его чаем. Собаки напоили его чаем. Он бы не поверил, да и температура была высоченная. Но в комнате была кружка, а в кухне – меньшая. И она съела тост. И большая, кстати, тоже. Значит было. Только что-то там было не так. Что-то такое вокруг было не таким, как в этом сне. Точно. Тогда снега было больше, вот оно. Но вообще, два раза, в конце концов решил он, ещё ничего не значат. А вот он завтра снова попытается пойти с собаками.

Наутро ничего нового не произошло. Пахло лавандой, приводившей на ум бабушкин шкаф. Собаки помахали ему с дорожки хвостами. А когда он взялся рукой за калитку – сели. Спокойно, привычно. Нельзя. Всё, как всегда. Он развернулся и вернулся в дом. Всё, как всегда. За исключением двух моментов. Во-первых, ему снова снился сон. Только сегодня он вдруг продолжился. Раньше такого не было. Раньше его повторяющиеся сны продолжений не имели. Они могли отличаться в деталях последующий от предыдущего, как в случае со снегом, но это всё равно были вариации на основную тему сна. А тут и темы-то пока не было. И продолжение было поэтому вполне отчётливое. Сегодня он вышел, огляделся. Утро. Небо. Тучи. Ветер. Свежий и бодрящий. Всё так. А дальше он пошёл через сад. Он прошёл сад насквозь, как делает каждое утро, и дошёл до калитки. Вот и всё. Но по отношению к сюжету всего сна – довольно много.

И ещё. Когда он утром ставил перед собаками тарелки с их омлетом с сыром, большая мельком встретилась с ним глазами, опустила взгляд в тарелку и тут же снова подняла. Затем, чтобы снова посмотреть ему в лицо. Как будто она что-то увидела, но осознала это мгновением позже и вернулась рассмотреть. Смотрела она на него так, словно у него вдруг открылся третий глаз. Будь она человеком, поскребла бы затылок. Что она увидела в нём?

Он встал со стула, занёс его в дом, оставил недопитый кофе на столе и подошёл к большому, в рост, зеркалу в коридоре. Оглядев себя, уделив особое внимание лицу и глазам, он не нашёл ничего нового и интересного. Собаки. Они каждый день ходят в лес, не едят, не берут его с собой и лечат его травяным чаем. Единственное, что он от них слышит, не считая того лая, это цоканье когтей и стук хвоста о пол. Да они и хвостами машут так, будто им и не надо, но сказали же: собакам так полагается. Вот и машут. Как отличники. Что она увидела в нём – знает только она.

Он снова прошёл через кухню в сад, по пути захватив кружку. Он тут сидел, думал, смотрел, ходил на себя посмотреть – собаки уже, конечно, в лесу. Вон он чернеет. С виду лес как лес. Через месяц зазеленеет. Непролазный, да. Гулять по такому – удовольствия мало. И странный он. Вроде, обычная неухоженная чащоба прямо от края. Но входишь туда, и ощущение, что вступил на частную территорию. С видеонаблюдением. Тебя здесь не ждали, тебя не звали сюда, ты нарушил границу, уходи. Неудивительно, что местные туда не ходят.