– Пошли в дом, – сказала она детям.

Заботиться об ужине не пришлось. В холодильнике обнаружилось запеченное мясо, свежие огурцы и сырники. Ксения позаботилась обо всем. Она сидела за круглым столиком на кухне и смотрела, как едят дети. Самой есть не хотелось. Дорога и волнения так вымотали ее, что кусок не лез в горло. Сейчас она уложит близнецов спать и попытается собраться с мыслями.

– А здорово ты его сегодня развела, – обратился к ней Ян с набитым ртом.

– Прожуй сначала, – машинально ответила она. – Не поняла, что я сделала?

– Говорю, клево ты развела этого идиота.

Она удивленно посмотрела на сына.

– В каком смысле «развела»? О чем ты говоришь?

– Ты хотела, чтобы он выболтал тебе про собак. Начала хорошо, но не дожала.

– Ян, откуда ты набрался таких слов?

– Каких? – искренне удивился сын.

– Таких! «Развела», «дожала». Так нельзя выражаться, это дурной тон.

– Тон как тон, – он пожал плечами, запихивая сырник в рот целиком.

– Перестань набивать рот! – крикнула она. «Надо держать себя в руках». – Понимаешь, культурные люди так не говорят.

– Да? Получается, ты не культурная? – парировал сын, еле проглотив сырник. – Ты сама так говоришь, я слышал.

– Когда ты такое от меня слышал?

– Когда ты говорила с Риткой по телефону.

– Во-первых, с Маргаритой Владимировной! А во-вторых, тебя никто не учил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?

– Я не подсушивал, ты разговаривала очень громко.

– Он прав, мамочка, мы ничего не подслушивали, – вставила свои пять копеек Ева. – Ты так нервничаешь по телефону, что не слышать невозможно.

Вот она, правда жизни! Думала, они глухие и слепые? Нет, у тебя очень даже сообразительные дети, и наверняка это цветочки из того, к чему они успели приобщиться. Особенно после того, как они все переехали к Волгину.

– Хорошо, пусть вы не подслушивали, а услышали случайно. Понимаете, взрослые, у которых напряженная работа, иногда срываются и говорят не совсем то, что хотели бы. Но с Федей ты все неправильно понял. Я его не разводила, как ты выражаешься, а задавала наводящие вопросы.

– Нет, ты его разводила, но не дожала. Он ничего полезного так и не сказал.

Он смотрел ей в глаза, твердо, как взрослый.

– Сейчас не сказал, скажет позже. Главное, установлен контакт.

«Что ж, если ты так торопишься вырасти, я тормозить тебя не буду. Только вряд ли тебе понравятся многие из тех открытий, которые ждут тебя впереди. Зря ты несешься, как паровоз».

– Ты не имела на это право, – вдруг сказал Ян.

– На что не имела право?

Сегодня сын не уставал ее удивлять.

– Разводить его.

– Еще раз говорю тебе, я его не разводила, а расспрашивала.

– Нет, разводила. Это гадко, потому что он дебил, а ты умная.

Господи, а ему только девять и он еще не добрался до повести «Цветы для Элджернона». Что будет дальше?

– Знаешь, Ян, умные люди обычно только и делают, что пользуются ситуацией. Иначе какой смысл быть умным?

– Я никогда не буду так поступать. Это подло.

– Поживем увидим, сынок.

Не может быть, чтобы она на полном серьезе схлестнулась с девятилетним мальчиком, своим сыном. Это в нем говорит чувство противоречия, желание делать все наперекор. Возможно, он соперничает с ней за Еву и таким образом выражает протест. Просто у него сложный характер, это бывает, это ничего. Конечно, в этой ситуации маленький засранец не прав, но мать на то и мать, чтобы принимать своих детей такими, какие они есть. И любить их, несмотря ни на что.

Ева металась от одного к другому, пытаясь сохранить равновесие между матерью и братом, но не могла придумать, как это сделать. Их игры были для нее еще недоступны. Она очень любила мамочку, но Ян был вне конкуренции.