Другое дело Наузад. Случись ему вырваться на волю, это имело бы самые скверные последствия не только для собаки или человека, которые имели бы несчастье ему не понравиться, но также и для него самого – и для меня. Хватило бы пары секунд, чтобы разрушить все, чего мы с таким трудом достигли к этому моменту.

Посмотрев на обоих псов и на их природные наклонности, мы с самого начала приняли два простых практических решения.

Во-первых, для Наузада и Тали прогулки по тротуарам и пешеходным дорожкам исключались в качестве основных маршрутов, и поэтому, по крайней мере на первое время, пляж должен был стать для наших собак основным местом выгула.

Проблема с пляжем была в том, что местный городской совет допускал там прогулки с собаками только зимой. С наступлением лета прибрежную полосу прочно оккупировали строители песчаных замков. Но мы решили, что эта беда подождет: будем разбираться с ней, когда доживем.

Пляж был не самым удобным местом еще и потому, что туда надо было ехать на машине, пусть и недолго. Засовывать обоих псов в минивэн ради недолгой прогулки – вот уж точно, много шума из ничего. И все же оно того стоило… обычно.

Пляжные прогулки обожали как наши два старых пса, так и оба новых. Физз любила их по одной простой причине. Поскольку здесь не было ни белок, ни овец, для которых она могла бы представлять угрозу, мы разрешали ей бегать сколько душа пожелает. Стоило спустить ее с поводка, и она принималась носиться как оглашенная, гоняясь по мягкому песку за Бимером, гибкая и ловкая, как борзая. Рано или поздно ее отвлекала какая-нибудь проходящая мимо собака, и я едва успевал крикнуть владельцу: «Не бойтесь, она только поздороваться!», как Физз устремлялась в ту сторону. Но взволнованные хозяева все равно испуганно подхватывали питомцев на руки, уверенные, что сердитому ротвейлеру не терпится сожрать их драгоценного пуделя, хотя Физз не мечтала ни о чем другом, кроме как обнюхать незнакомого пса и попрыгать вокруг. Когда ей это позволяли, новый четвероногий друг обычно начинал носиться следом, стоило Физз унюхать еще что-нибудь интересное.

Сейчас такое поведение Физз играло нам очень на руку, ведь стая выросла до четырех псов, и поводок Тали я вынужден был препоручать Лизе. Мы вышагивали по песку бок о бок с нашими собаками-беженцами и временам окликали Физз с Бимером, которые нарезали круги поблизости. Здесь мы могли хоть немного позаниматься с обоими афганцами, не спуская их с поводка. Всякий раз, отправляясь на прогулку, мы битком набивали карманы лакомствами, чтобы вознаграждать обоих псов в тех редких случаях, когда они нас слушались.

– Ты уверен, что они понимают по-английски? – спросила однажды Лиза, когда Тали в десятый раз отказалась садиться, несмотря на наши настойчивые уговоры.

– Будем надеяться, – ответил я. – По-пуштунски мы с тобой не говорим.

Понятное дело, каждый день на пляж мы не ездили. Поэтому вторым практичным решением было то, что, если выгуливать собак мог только кто-то один из нас, выводить их следовало в два приема.

К этому решению мы пришли как-то вечером после особенно изматывающей прогулки, во время которой четверо псов довели нас почти до нервного срыва.

– Так дело не пойдет. – Я рухнул на диван без сил. – В одиночку никто из нас со всеми четверыми не справится.

Можно подумать, без меня Лиза до этого не додумалась.

– Ну блин, ты голова, – отозвалась она. – И кстати. Не забудь, что завести четырех собак – это была твоя идея.

– Все наладится, – ответил я самым своим уверенным тоном. – Рано или поздно мы их обучим. Просто надо чуть больше времени.