– Другого варианта нет? – отчаянно пискнула Света, проявив незаурядную сообразительность.

– Есть. – Ли потыкала глушителем в чистый лобик пленницы и угрожающе округлила глаза. – Я тебя просто пристрелю – чтобы свидетелей не оставлять.

– Ой как плохо, – чуть не плача пробормотала Света. – Ничего нельзя сделать?

– Можно, – великодушно бросила Ли. – Лично против тебя я ничего не имею. Я тебя запру в ванной или в сортире, а когда все сделаю, отпущу. Кстати – наручников в доме, случайно, нет?

– Есть, – с готовностью призналась Света. – В спальне, в тумбочке. Ключи тоже там.

– Зачем в спальне наручники? – удивилась Ли.

– Гена любит с наручниками, – смущенно призналась Света. – Пристегнет к батарее – и раком. Страшно возбуждается.

– Сволочь, – констатировала Ли, заходя вместе со Светой в спальню и надевая ей наручники. – Ключики пока побудут у меня. Как все закончится, я тебе их презентую. А ты тотчас же сядешь на поезд и смотаешься из города. Тебе есть куда смотаться?

– Есть, – воспряла духом Света. – Есть куда… Только сразу не получится – мне надо домой за бабками заехать.

– Заезжай, – согласилась Ли. – Но помни – после того, что произойдет, каждая лишняя минута в этом городе для тебя – смертельно опасна. Итак?

– Запирай, – решительно согласилась Света. – В ванной как раз шпингалет крепкий – снаружи.

– Собаки твои или Кулькина? – зачем-то поинтересовалась Ли, водворив Свету в ванную и заперев дверь на шпингалет.

– Черт его знает, – приглушенно ответила из-за двери Света. – Он хотел собак – злющих, чтобы усадьбу охраняли. Дал бабки, я пошла на Птичий рынок и купила этих. В это воскресенье и купила. А они совсем не злющие и на ковер насрали. Гена их за это арапником отстегал.

– Гулять выводить надо вовремя, – ворчливо пробормотала Ли, покидая Свету. – Стегать вы все мастера.

Выйдя во двор, Ли посмотрела на часы. Судя по времени, Кулькину оставалось бегать еще минут десять. Псы, обрадовавшись появлению дамы, опять принялись скакать вокруг, норовя в шутку укусить за бедра.

– Подкладку порвете – пристрелю, – серьезно пообещала Ли, погрозив собакам пистолетом, и гостеприимно открыла дверь дома. – Идите – ковер в вашем распоряжении.

Ризены просить себя дважды не заставили – тотчас же шмыгнули в дом. Захлопнув за ними дверь, Ли спрятала пистолет за спину и, обогнув угол здания, направилась к навесу.

Зайдя за дом, Ли обнаружила еще одну деталь, которую не заметила при первичном беглом осмотре из-за угла. В глухом конце двора стояла грузовая тентованая «Газель», в кузове которой топорщились какие-то ажурные железяки. Целясь в смуглую спину Кулькина, лоснившуюся от пота, Ли медленно приближалась к навесу, переводя взгляд с кислородных баллонов на «Газель», и лихорадочно анализировала внезапно пришедшую в голову шальную идейку из разряда полусумасшедших фантазий не на шутку рассерженного супружеской изменой газоэлектросварщика третьего разряда. Подобравшись к лоснившейся спине бегуна на четыре метра, она весело бормотнула: «А почему бы и нет?!» – и скомандовала:

– Финиш! Ты дисквалифицирован за плохое поведение.

Кулькин обернулся, продолжая бежать, увидев пистолет, он спрыгнул с дорожки и дисциплинированно положил руки на затылок, сделав при этом метровый шаг к внезапной гостье.

– Ты это брось, Геннадий, – укоризненно пробормотала Ли, отступая назад. – Знаем мы, знаем, что спортсмен и отменный рукопашник. А потому щадить не станем: одно неверное движение – пуля в ногу, рецидив – в голову. Я понятно изъясняюсь?

– Ага, понятно. – Кулькин внимательно осмотрел Ли, пошевелил губами и озадаченно покрутил головой. – Непонятно только – что по чем. Никому ничего не должен, никого не обижал… Ты чьих будешь?