– Кетти! Это нельзя брать! Это рваньё ты не повезёшь в колледж!

– Мам, это моя прогулочная одежда! В чём я буду на лошадях ездить?– настаивала Кетти.

– Ты хочешь сказать,– вмешалась Роза,– что ты там будешь разъезжать на этих мерзких тварях, стрелять из лука, а потом ходить вонючая и портить мне репутацию!?

– Роза права. Девушке твоего статуса не положено такое поведение,– согласилась мать.

– А что мне делать, по-вашему!? Сидеть целый день у окна и заниматься чёртовым рукоделием!?– закричала Кетти.

– Кетти! Прекрати так себя вести! Девушки твоего статуса обязаны быть сдержаны! А что касаемо рукоделия, тут ты права – тебе необходимо им заняться,– начала миссис Кеттирбург.

– Нет уж, увольте!– ещё больше сердилась Кетти, выдёргивая из рук матери свою накидку из волчьей шкуры,– Я не буду этим заниматься! У вас есть для этого Розка!

– Розалин-Элеонора,– поправила Роза. Она совсем недавно где-то прочитала про двойные имена.

– Розалин-Элеонора,– сквозь смех повторила Кетти. Её смешили манеры сестры.

– Кетти прекрати! Где твой веер?– спросила Элеонора Кеттирбург, оглядывая вещи дочери.

– Понятия не имею, что это,– отмахнулась Кетти. На самом деле она знала, что это, но очень хотела позлить мать и сестру.

– Это провал! Она меня опозорит! Мама, я не хочу, чтобы они с Осликом и Малинкой ехали в колледж! Я не вынесу этого!– начала Роза, после чего прилегла на кровать, изображая обморок.

– До чего сестру довела! Воды! Срочно! Кетти, ты бесстыжая! А если она не выдержит этого потрясения и заболеет!?– кричала миссис Кеттирбург.

– Она здоровее всех здоровых! Главное, чтобы покрывало не помяла, я кровать час сегодня заправляла! Вставай, попугай, размалёванный!– Кетти подошла к Розе и с силой стащила её с кровати.

– Ты позор семьи, Кетти! Позор!– теперь кричала Роза,– Лучше бы вас с Осликом и Малинкой не было! Позор!

Кетти молча выставила Розу за дверь и принялась вновь складывать вещи в сундук. Она не расстроилась, потому что привыкла к этим высказываниям. Они стали для неё нормой, обычным делом.

Ночь выдалась уж очень холодной, но Кетти всё равно вышла на свою любимую крышу, закутавшись в накидку. В домах горел свет. Кто-то готовился ко сну, кто-то готовился идти в гости, а кто-то прогуливался по улицам. Дул свежий ветерок, который успокаивал Кетти, выдумал из неё всё плохое. Почему у неё не как у Греты, или у Кетти Зелёной? Почему в их семье нет той теплоты отношений? Почему из всей семьи она находит поддержку только в лице Малинки и Ослика?

– А как же бабушка?– послышался знакомый голос в голове.

Точно! Чава Кеттирбург – мать Элеоноры Кеттирбург, тоже считалась «не от мира сего». Роза Кеттирбург к ней ездить не любила, но вот младшие дети гостили у неё с большим удовольствием. Кетти часто писала бабушке, а та давала ей разные советы. Жаль, что они виделись не часто из-за их плохих отношений с родителями. Элеонора стыдилась матери, а Аксель терпеть тёщу не мог из-за её «странностей». «Странности» передались Кетти, Ослику и Малине по наследству: любовь к верховой езде, страсть к оружию разного вида, мечтательность, хорошее воображение и, конечно же, непонимание и нелюбовь светских мероприятий. Чава Кеттирбург считала балы и ужины у особ вроде миссис Чау, невыносимо скучными и совершенно не понимала, зачем они нужны.

– Бабушка далеко,– так же в голове ответила Кетти. За это время она научилась общаться с Луной без использования голоса.

– А я?

– Хах! Ты права,– улыбнулась Кетти, но улыбка мигом пропала с её лица,– Просто, понимаешь, мне так иногда не хватает родительской любви, поддержки… Знаешь, я всем говорю, что мне не больно, и что я привыкла, но когда я в гостях у Кетти или Греты… мне… я чувствую, как эта рана начинает болеть… У них всё так мирно и тихо. Всё работают слажено, все любят друг друга, а возвращаясь домой, я смотрю на родителей и понимаю, что у нас так никогда не будет… и это не зависит от меня. Мне от этого больно.