Гузи был если не поражён, то впечатлён палитрой разыгрываемых этой собакой эмоций. Голди был ещё достаточно юн, чтобы относиться к чужакам вроде Гузи без подозрения, но с искренним, пока ещё немного щенячьим, любопытством.

– Мой юный друг, а зачем мне всё это нужно?

Голди застыл. Он уставился куда-то вверх. Собака в действительности пыталась если не придумать, то хотя бы вообразить себе причину, по которой Гузи может быть заинтересован в том, чтобы сделать жизнь Голди просто невыносимой. Чего скрывать – превратить её в ад!

Прошло ещё немного времени, как у Гузи сложилось подозрение, что Голди о нём забыл. Взгляд его более не выражал задумчивости. Этот пёс сейчас смотрел на мир немного отупевшим и совсем ничего не понимающим взглядом. Собака уставилась на небо не в поисках просветления. Голди разглядывал пересекавшую небо над Маунт-cтрит птицу!

– ЭЙ! Я всё ещё здесь!

– Отчего собаки не летают? – мечтательно спросил пёс.

Котик прикрыл лапой свою пасть. Так, он считал, всё плохое, что он мог бы сказать сейчас, останется между его языком и его лапой. Он не скажет ничего плохого и не причинит чего недоброго Вселенной. Не скажет и не сделает того, о чём ему потом придётся жалеть. Даже хуже – краснеть перед святым ликом Баст.

– Ты хотел мне что-то рассказать, – напомнил кот.

– Ах да! – очнулся пёс. – Мы переехали сюда, чтобы зажить тихой сельской жизнью.

– Сельской? – не понял Гузи.

Котик долго приглядывался к новым соседям, прежде чем узнать о них достаточно и решить, что они не опасны. Соседство с Челлингтонами многому научило сиамца.

– Конечно! Кристофер мне сразу сказал, что жители Манчестера первыми придумали поезда и решили пускать их по рельсам3. Поэтому уже в XIX веке у нас появились поезда. На одном из первых ехал зайцем дальний родственник мистера Дарабонта. Он работал грузчиком. А вот его внук, который приходится мистеру Дарабонту несколько раз «пра» дедушкой, уже участвовал в создании очередного «локомотива». Кристофер мне сразу сказал, что ваш город отличается от нашего, – собака активно закивала.

– О, – отозвался Гузи. – Как я понимаю, вы приехали из Манчестера. Там мистер Дарабонт, в котором уже поколении сотрудник огромной железнодорожной корпорации, устаёт от окружающего его всюду железа и принимает решение переехать в более приветливое местечко. Как мы оба знаем, он выбирает Линкольн. Другой вопрос: в Манчестере у него солидный заработок, у сына – насыщенная подростковая жизнь, а у жены, как водится, тоже имеется связь с городом. И вот, однажды, глава семьи решает сменить место жительства. Зачем, почему, Голди? От чего он бежит?

Гузи был подобен хорошему полицейскому.

На Гузи смотрела по-доброму отупевшая морда.

– Прости, – раскаялся кот. – Я всё утро посвятил обществу одной старой бордер-колли. Сам знаешь, они самые умные представители твоего вида4. Она знает язык джунгарских хомячков и способна объяснить младенцу, что сейчас не лучшее время для прогулки. Вы, лабрадоры, совсем из другого теста.

– Голди! – донеслось из дома.

– Как не вовремя, женщина! – заворчал Гузи.

Голди резко привстал.

– Ох, беги уже! – скомандовал Гузи уже после того, как Голди рванул с места. В мгновение ока пёс оказался в прихожей. Улыбка его озаряла всё помещение. Хвост, как это и положено было хвосту, чистил рядом со своим хозяином пол. Сердце собаки в это время наполнялось беспричинной радостью – щенячьей радостью. Вот-вот на лестнице должна была появиться миссис Дарабонт.

Голди считал себя членом семьи. Он принимал Кристофера за старшего брата. Оно и верно: сначала чета Дарабонт взяла откуда-то Криса, а потом они втроём пошли к заводчику и купили у него Голди. Его мама, Ханни, твердила своим щенятам, что не человек выбирает собаку, а собака выбирает человека. Она сразу же предупредила своих детей: о людях надо заботиться, иначе те перебьют друг друга в очередном порыве агрессии. Собаки призваны делать человека лучше.